https://dzen.ru/a/Z3hR0ybj0llJ10e1
Царьград
"Скоро наши придут, вам устроят": "Ждуны" получали квартиры, а патриоты — смерть. "Гризли" рассказал правду о Херсоне
Оглавление
"Ждунам" - квартиры, патриотам - смерть
Маленький ад у Антоновских дач
Отстрелялись - разбежались
Коллаж Царьграда
Владимир Ермолов — морпех и десантник, бывший комендант Антимайдана на Куликовом поле в Одессе, отсидевший 3 года и 6 месяцев в украинской тюрьме, воюет в зоне СВО под позывным "Гризли". Как и многие одесситы, бывшие узники бандеровского режима, он ушёл добровольцем еще в 2022-м. Воевал в Крынках и у Антоновского моста командиром миномётной батареи. Он рассказал Царьграду много нового об этой войне за побережье и о том, что будет дальше на этом участке фронта.
ВЛАДЛЕН ЧЕРТИНОВ
"Ждунам" - квартиры, патриотам - смерть
Сначала Владимир попал в спецподразделение МВД "Гром-2" - силовую структуру, работавшую в Херсоне главным образом против "ждунов". Он объясняет:
Херсонская область - одна из самых сложных на юго-востоке Украины. В послевоенные годы при Хрущёве её заселяли выходцами из Западной Украины чуть ли не целыми сёлами, с домашним скотом. Почти у всех жителей области есть родственники в западных областях. И неслучайно, когда в 2014 году на Украине случился переворот, в Одессе и Николаеве боролись против хунты, а в Херсонской области, наоборот, сразу же Майдан поддержали. И после начала СВО там типичной была ситуация: женщина осталась жить в своём доме на нашей стороне, а её муж и сын служат в ВСУ.
На рынке в Херсоне мы часто слышали бормотание за спиной: "Скоро наши придут, вам устроят".
В Херсонсокой области их отряд проводил задержания, если было нужно, штурмовал или разминировал дома. Владимир был командиром отделения снайперов. Но снайперская стрельба для выполнения поставленных задач фактически не требовалась.
Одним из самых драматичных моментов стал уход наших подразделений из Херсона и с правого берега Днепра. Владимир как офицер и бывший преподаватель тактики в военном училище, не оценил красоты и мудрости первоначального замысла СВО. На его взгляд, имело место распыление сил и средств. Вместо того чтобы сосредоточить все силы для удара на юге - броска к Приднестровью и отрезанию Украины от моря, от портов, через которые идёт снабжение. Первая и главная задача - максимально перекрыть логистику, всё остальное второстепенно, уверен Владимир. Но постоянно оговаривается, что он не военачальник и не знает всей ситуации.
Есть и ещё один интересный поворот в теме "ждунов". При отступлении наших войск с правого берега Днепра местным жителям давали жилищные сертификаты за утраченное жилье. Некоторые покупали на них квартиры в Краснодаре и других регионах России, потом продавали их и возвращались на Украину в свои "утраченные" дома или переезжали в Европу. Для сравнения: политзаключённым, таким как Владимир Ермолов, сидевшим на Украине в тюрьмах и лишившимся там своего жилья, сертификатов никто не давал.
Иногда в голову лезут грустные мысли. Я уже не молодой, битый, коцанный, и если вдруг выживу на войне, зарабатывать на жизнь дальше будет непросто. Что мне светит? Дом престарелых? Но я гоню эти мысли прочь, потому что на Родину обижаться нельзя,
- говорит Владимир.
Владимир Ермолов: "На Родину обижаться нельзя". Фото предоставлено Владимиром Ермоловым.
Вероятно, при раскладах, сложившихся на осень 2022 года уход русской армии с правого берега был предопределён. И само по себе это было бы не так страшно, если бы мы, уходя, не оставили на произвол судьбы часть сочувствовавшего и помогавшего нам населения.
В Херсонской области хватало не только "ждунов", но и тех людей, которые ждали Россию, верили в неё и до последнего дня надеялись, что мы не уйдём. А мы ушли. И дальнейшая судьба многих из этих людей неизвестна. Хотя и вполне понятна. Херсонское направление было вотчиной "Азова"*, и именно он заходил на оставленные нами территории в первую очередь. Ясно, что многие сторонники России были убиты и замучены практически сразу.
Маленький ад у Антоновских дач
"Гром-2" вывели из Херсона на левобережье Днепра. Но, по словам Владимира, "бодрой работы там не было". Настоящая работа началась 19 апреля 2023 года, когда он перешел во вновь сформированный отряд "БАРС-33 им. В.Ф. Маргелова". Его командир, бывший подполковник спецназа ГРУ, и отряд создавал по типу спецназа. Владимир, в своё время окончивший Сумское артиллерийское училище, был принят на должность командира миномётной батареи.
Я эту батарею с нуля набирал из ребят, которые не видели в глаза миномёта. Обучил их, и через 2 месяца после создания отряда у нас было боевое крещение в районе Крынок, Алёшек и Антоновского моста. С одной стороны, было приятно услышать от тех, кто там воевал, что наша батарея за 4 дня сделала на этом участке больше, чем вся артиллерия группировки "Днепр" за 4 месяца. С другой стороны, артиллерия действительно применялась, на удивление, слабо, а нашей авиации я и вовсе не наблюдал.
Владимир опять же не уверен в причине такой ситуации, но говорили, что командующий группировкой "Днепр" Олег Макаревич якобы доложил наверх, что на нашем берегу всё зачищено, максимум осталось лишь несколько солдат противника. А на самом деле всё было не так. Но Макаревич потом уже не мог обосновать использование авиации и артиллерии: зачем их применять против нескольких человек?
29 октября 2023 года Макаревича сняли с должности, по сообщениям в СМИ, как раз за это - за красивые доклады, не имевшие ничего общего с действительностью. А в реальности, по словам, Владимира, там было очень жарко, и наши войска несли серьёзные потери.
Противник высаживался на скоростных лодках на многочисленные острова, прилегающие к нашему левому берегу - пытался накопить личный состав и создать группировку то в районе Крынок, то у Антоновского моста, то в Степном. Чтобы продавить нашу оборону, продвинуться вперёд и уже потом переправлять основные силы для похода в сторону Крыма. Ради этой цели даже взорвали дамбу Каховской ГЭС, чтобы осушить водохранилище и наступать по-сухому. Но не получилось ни по-сухому, ни по-мокрому.
Характер боёв на участке Владимира был таким. Противник высаживался, наши его вытесняли, в них с правого берега начинало лететь всё подряд, они отходили, и враг снова высаживался туда, откуда был только что выбит. И всё это повторялось многократно. Но продвинуться дальше Крынок противник так и не смог. У нас много говорили про Крынки, но молчали про то, что точно такие же серьёзные бои шли у Антоновского моста и Антоновских дач.
Антоновский мост был вторыми Крынками. Фото Еlena Mayorova/Globallookpres
Человеку невоенному может показаться, что противник смог укрепиться там, потому что естественным укрытием для них были сам остов и опоры моста. Но, по словам Владимира, под мостом толком не спрятаться - там всё простреливалось слева и справа. Один парень из их отряда погиб как раз под этим мостом, осколок попал ему в шею: фонтан крови - и через несколько секунд он уже не дышал.
Главной проблемой были Антоновские дачи.
Т ам реально творился ад. Эти дачи - не деревянные халупы, а капитальные кирпичные здания с глубокими подвалами. Каждое из них - мощная оборонительная точка. Причём местность здорово помогала противнику маскироваться. Иногда они даже специально пропускали наших ребят вперёд, а потом начинался кинжальный пулемётный обстрел со всех сторон. Очень грамотным было минирование. На этом участке находилось много поляков - все мотивированные: в панике, придерживая штаны, никто не убегал.
Вместе с тем обеспечение оружием и боеприпасами, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Возможно, потому, что в эффективность батареи поначалу не верили. Миномёты выдали в таком состоянии, что их было бы правильнее сдать в металлолом. Мин калибра 120 мм постоянно не хватало. Мин калибра 82 мм было достаточно, но применять их по вражескому высокому правому берегу было нельзя - не позволяла дальность стрельбы минометов: чтобы это делать, их надо было затаскивать в воду.
Но для работы по Крынкам или Антоновскому мосту дальности хватало.
Мы обеспечивали как заход наших боевых групп туда, так и их выход. Причём выйти им было зачастую сложнее, чем войти. Их преследовали и перекрывали пути отхода огнём. Но мы с ними хорошо взаимодействовали, подавляли огонь и отсекали "хвосты". Наша батарея очень чётко уменьшала потери. 200-х в отряде было не много.
Не так давно в интернет просочились слова главы Союза добровольцев Донбасса Александра Бородая о том, что на СВО сознательно шлют в качестве "мяса" "лишних людей" - возрастную "непродуктивную" часть населения, чтобы вымотать ими противника.
Владимир Ермолов с этим не согласен. Понятно, что возрастных людей в силу состояния их здоровья на штурм опорников лучше не посылать. Но "Гризли" убеждён, что как спецы, если их научить, они работают намного лучше молодых. Владимир половину своей военной жизни провёл в артиллерии и может сравнивать.
У нас в "БАРСе" каждый командир орудия (теперь в батарее не только миномёты) в состоянии делать всё - от и до. Подготовить орудие и полностью обсчитать цель - начиная с топографической привязки и заканчивая определением установок для стрельбы. А в войсках это не принято. Там для всей батареи считает старший офицер. Но с учётом массового применения дронов орудия в батарее уже нельзя ставить рядышком, как делалось раньше, их нужно растаскивать на весьма серьёзном куске фронта. И получается, что старший офицер батареи ведет расчёты только для какого-то одного основного орудия.
Только оно бьёт точно в цель, а остальные - просто в её сторону. У меня же каждое орудие работает куда надо. И каждый номер расчёта может заменить другой. Мы в бою работали лучше, чем на полигоне - поражали цель если не с первого выстрела, то со второго или третьего - обязательно.
Отстрелялись - разбежались
Они старались действовать по принципу кочующих миномётов. Возможные укрытия и маршруты отхода планировали заранее. Но для стрельбы подходит не любое укрытие - например, из подвала из миномёта не стрельнёшь. Часто приходилось вести огонь чуть ли не с голого места, порой в прямой видимости противника.
Машина далеко не всегда могла их доставить до будущей позиции, так как небо кишело дронами. Порой высаживались за несколько километров и преодолевали это расстояние сами с миномётом и боеприпасами - скрытно, где бегом, где ползком. Работали "всплесками".
Командир расчёта первым выдвигался на будущую огневую позицию. Добравшись до места, определял координаты, делал метеопоправки, обсчитывал прицел, угломер. Потом по его команде резко подбегали остальные, ставили миномёт. Командир расчёта связывался по рации со старшим командиром, который вёл разведку по цели с помощью дрона-корректировщика. Тот после выстрела сообщал, поражена цель или нужно внести поправку в стрельбу.
Отстрелявшись, расчёт либо быстро уезжал, либо разбегался по заранее намеченным укрытиям, порой даже оставляли на позиции миномёт. Его просто клали на землю и чем-нибудь прикрывали. Переждав ответный обстрел противника, миномёт по-тихому забирали. А иногда по-наглому с той же позиции повторно открывали огонь.
На СВО минометчики - приоритетная цель. Фото MOD RUSSIA/GLOBALLOOKPRESS
Ночная стрельба - опасное удовольствие
Казалось бы, лучше работать ночью. Но оказывается, это намного опаснее, чем днём.
Ночная стрельба чревата точной ответкой - вспышку выстрела в темноте видно издалека, твоя позиция оказывается моментально спалена. И уже в направлении этой вспышки летят дроны с тепловизорами. А миномёт ночью очень быстро находится, потому что как ты его ни маскируй, он светится, как скорпион. Это очень опасное удовольствие - ночная стрельба.
Да и днём, по словам Владимира, по ним всегда следовал ответный артналёт. Чаще всего они к тому моменту уже успевали покинуть позицию. Но бывало и так: в районе Крынок выпустили четыре мины, те ещё были в воздухе, а по ним уже прилетела ответка.
Потом узнали, что у противника были две американские станции контрабатарейной борьбы. Принцип их работы такой: станция с нескольких точек пеленгует летящий боеприпас, выстраивает его траекторию, вычисляет позицию. Но в тот раз им сильно повезло - снаряды разорвались метрах в 200.
А однажды был и вовсе удивительный случай.
До смерти оставались сантиметры
Мы прикрывали нашу выходящую группу, которая ещё тащила на себе раненого командира. Снаряд взорвался в 5 метрах от миномета. А перед этим прошёл ливень, и снаряд упал в грязную лужу, брызгами у миномёта залепило прицел - будто в нас кто-то грязью плюнул. Но мы все и сам миномёт были целы и невредимы!
Миномётчики для противника - приоритетная цель, но в батарее "Гризли" не было потерь, хотя она постоянно находилась под обстрелом.
Все бойцы, конечно, были "глушёные", но ни убитых, ни раненых - только один травмированный. Он в пылу боя нарушил меры предосторожности, слишком близко поставил ногу к миномёту, не успел отскочить - и ему на голеностоп упала подпрыгнувшая опорная плита.
Бог хранил нашу батарею,
- считает Владимир.
Поначалу на него обижались. За то, что, выйдя с передовой в пункт постоянной дислокации, он не позволял своим миномётчикам слишком отдыхать-расслабляться - заставлял заниматься боевой подготовкой.
Но по мере боёв обиды сами собой исчезали. Вплоть до того, что уже сами вчерашние недовольные воспитывали вновь прибывших и роптавших. В ответ на недовольство "почему меня, 50-летнего дядьку, здесь гоняют как пацана?" объясняли:
Гоняют не потому, что ты дядька, а для того, чтобы у тебя в спинном мозге отложилось, что в бою надо работать быстро и чётко, в бою надо становиться в 2 раза моложе.
"Гризли" проводит занятия на полигоне со своими минометчиками. Фото предоставлено Владимиром Ермоловым.
Никто в батарее не пролил крови, потому что во время учений и тренировок было пролито много пота. И ещё потому, что и сам Владимир, и его люди не только много занимались, но и много молились.
Ермолов из рода священнослужителей. Один из них, его дед по маме, был царским офицером, который после Первой мировой войны и революции поступил в семинарию и принял сан: перешёл на другой участок боевых действий - на поле брани духовной. Вот и Владимир по его примеру, уйдя из армии, окончил семинарию, но священником не стал. Бог повёл его по другому пути и на этом пути являл себя не единожды.
Был у меня один боец, немножко нытик. Мы отработали по противнику и сидели в укрытии - в сточной трубе под дорогой. Укрытие великолепное, но только после ливней в трубе было по колено воды. А напротив нас невдалеке - одноэтажные домики. Боец предлагает: "Командир, давай лучше в домике спрячемся". Я отвечаю: "На войне стремление к комфорту приводит к смерти". Он: "У меня ревматизм". Говорю ему: "Ладно, посидим здесь пока, а дальше посмотрим". Долго смотреть не пришлось. Через 10 минут в те домики влетает снаряд, а за ним ещё два. Домики превращаются в пыль. Будто наш разговор кто-то подслушал.
В другой раз во время обстрела их позиции Владимир вылез из укрытия, чтобы втащить в него несколько ещё не распакованных коробок с дронами, оставленных операторами БПЛА. Вылез без каски. Когда втаскивал коробки, услышал над головой сухой треск. А потом уже после обстрела понял, что было источником этого треска. В бревно блиндажа вонзились 4 осколка. Примерившись к ним, Владимир определил, что один из них прошел всего в сантиметре от его головы.
Он говорит, что чудеса на войне происходят постоянно. 6 июня 2024 года Ермолов опять побывал в нескольких сантиметрах от гибели.
Никто не должен был выжить
Владимир вёз людей на ротацию, до района боевых действий оставалось примерно 50 километров - и прямо перед его машиной с второстепенной дороги на трассу выехал КамАЗ. Водитель-дагестанец, перед тем как это сделать, остановился, посмотрел по сторонам, а потом дал по газам.
Я подумал, раз он остановился, значит, видит меня, и поэтому ехал как ехал. А когда он в 30 метрах от нашей машины вдруг тронулся, реагировать было уже поздно, получилось лишь немножко вывернуть руль и удар был не совсем лобовой. Никто из ребят, которых я вёз, не пострадал. Но машина всмятку - и я тоже. Перелом 6 ребер и 2 позвонков. Пневматорекс, жидкость в лёгких. Но было большим чудом, что вообще жив остался. Все, кто видел фото разбитой машины, говорили, что в такой аварии все должны были погибнуть и что у меня сверхмогучий ангел-хранитель. Когда привезли в севастопольский госпиталь, мне было так плохо, что я не мог разговаривать. Несколько дней пролежал без улучшений - и вдруг в палату заходит священник, спрашивает, кто из нас хочет причаститься. Трое из шестерых, включая меня, изъявили такое желание.
Он прочитал правило к причастию, провёл общую исповедь, причастил нас -и, клянусь, сразу после этого я почувствовал, как мне становится лучше - моментально и быстро, примерно как приходишь в себя после сна. И я пошёл на поправку сначала резко, а потом плавненько - день ото дня.
Он провёл месяц в севастопольском военно-морском госпитале, потом ещё 20 дней в санатории. С госпиталем Владимир до сих пор вынужден выяснять отношения - там отказываются санкционировать выплату за тяжёлое увечье на том основании, что оно получено не в условиях непосредственного соприкосновения с противником. Хотя в указе президента №98 о социальных гарантиях военнослужащим, получившим ранение (контузию, травму, увечье), ничего не говорится про линию соприкосновения, а говорится в принципе про участие в СВО.
Но после подачи бесконечных ходатайств за время своей тюремной эпопеи на Украине, после мучений с получением гражданства России Владимир к таким бюрократическим ответам уже относится философски. После госпиталя и санатория он вернулся в свой отряд. На Родину нельзя обижаться.
"Гризли" (стоит второй слева): война продлевает молодость. Фото предоставлено Владимиром Еромоловым.
"Это моя война"
На вопрос, что дальше, будет ли форсирование Днепра и наше возвращение на правый берег, "видна ли на горизонте" Одесса, Владимир Ермолов ответил так:
Нам сейчас намного тяжелее, чем противнику, потому что мы на низком берегу, на заболоченных островах - там, где и нормальную позицию выбрать-то сложно. Все места, где можно форсировать Днепр, понятны врагу. Прыгнуть на правый берег можно - весело заскочить, чтобы потом весело огрести, как хохлы в Курской области. Чтобы выйти на те позиции, на которых мы стояли в 2022 году, придётся пролить много кровушки.
По его мнению, лучше поберечь людей и материальные средства, чтобы потом с большим толком их применить. Нет смысла форсировать Днепр, если не будет возможности для манёвра и обеспечения войск боеприпасами, топливом, продовольствием.
Он обращает внимание на то, что русская армия всегда шла в те места не с юга, а с севера. По той причине, что на юге сплошные болота, острова, лиманы: прохождение каждого километра - сложнейшая операция. Вот и сейчас надо ждать, пока наши войска не разберутся с врагом на севере, пока везде не выйдут на левобережье. Поэтому группировка "Днепр" в данный момент ведёт активную оборону, её главная задача - сдерживать противника, не давая ему возможности развить какое-то наступление.
Владимиру - 55. Он давно мог бы уволитьс как по возрасту, так и по состоянию здоровья. Его ребра ещё не срослись, он пока не может носить бронежилет - становится трудно дышать. Не может в полную силу работать на передке. Но не может и без этой работы, без своих ребят. Поэтому недавно он подписал новый контракт.
Это моя война!
- говорит Владимир Ермолов. Он верит, что Бог приведёт его в любимый город Одессу.
