ЗООМИР и не только о нем

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.

Вы здесь » ЗООМИР и не только о нем » РОССИЯ » Военно-исторические хохмы

Военно-исторические хохмы

Страница: 1

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

  • Автор: PANTERA
  • Модератор
  • PANTERA
  • Откуда: Москва
  • Зарегистрирован: 05-01-2011
  • Сообщений: 3134

Военно-исторические хохмы – 1 (ч.1)

http://ss69100.livejournal.com/448144.html#cutid1

    «Мудр тот, кто признаёт ограниченность сво-
    их знаний и умений, а тот, кто заявляет, будто
    знает всё, способен только принести вред…»

    Терри Гудкайнд

    Георгий Костылев

    Несколько замечаний к традиционной истории с точки зрения реальной военной практики

    Часть 1.

    Резко негативное отношение к гипотезам, выдвигаемым сторонниками альтернативных версий истории, совершенно закономерно. Современная историческая наука, основанная на скалигеровской хронологии (составленной магами и нумерологами в XVI веке), имеет задачей своё собственное выживание, вот и отмахивается она от всего, что этой задаче противоречит. Поэтому, когда её, историческую науку, ловят за руку, прямо указывая на недостоверные сообщения, глупости и другие бесконечные «сбои», то вместо серьёзного разговора историки начинают браниться.

    Между тем, совершенно правы Д.В. Калюжный и А.М. Жабинский, когда в своей книге «Другая история войн» пишут:

    «Многие утверждения историков выглядят странно. Они все до одного ослеплены скалигеровской хронологической теорией. Если бы в каждом удобном случае профессионал в каком-либо деле (писатель, художник, военный) мог объяснить историку, в чём тот не прав, когда рассуждает об истории литературы, искусства, войн, то мы имели бы ныне подлинную историческую науку. А не тот конгломерат мифов, который Ричард Олдингтон назвал “худшим видом худшего порока”».

    Я – профессионал в военном деле, а потому намерен говорить о военном аспекте Канонической Версии Истории (далее – КВИ). Нестыковки в военной области исторической науки замечали многие и не раз, и не в одном месте. Насколько я могу судить, одним из первых, если не самым первым, стал Ганс Дельбрюк, не поленившийся посетить места «античных» сражений и с удивление обнаруживший, что там просто не поместились бы те многие тысячи бойцов, которые на этих полях якобы рубились. И, что хитроумные манёвры, которые хрестоматии приписывают Ганнибалу, Александру Великому, Сципиону и прочим стратегическим гениям, почти все невыполнимы практически.

    Мы с Дельбрюком коллеги: он строевой военный и я тоже. Начав внимательней вчитываться в литературу по этому вопросу, обнаружил я немало интересного. И волей-неволей вынужден был прийти к некоторым выводам, каковые, к моему несказанному удивлению, любопытным образом стыкуются с исторической схемой, предложенной авторами альтернативных версий истории. Ниже привожу, слегка подредактировав, свои заметки, сделанные в 1985-2000 годах, ещё до знакомства с работами по Новой Хронологии. Теперь-то многое встало на свои места. Извиняюсь, если что, за язык: казарма-с.

   Хохма № 1: Античные сражения, тараны и бараны

    Итак, точка зрения КВИ. Вот были во времена оны такие древние греки, создавшие стройную и совершенную тактику военно-морских сил и с успехом применявшие её сначала против персов, а затем друг против дружки то в Пелопоннесской войне, то в непрерывных сварах эпигонов Александра Македонского. Затем в море вышли железные римские легионы и, хоть и не вдруг, но тоже в совершенстве овладели искусством войны на море, сперва одолев карфагенян в Пунических войнах, а затем победоносно одолевая один другого в ходе разных междоусобиц.

    Потом отчего-то наступила эпоха мрачного Средневековья, благородное понятие морской тактики было напрочь утрачено и максимум, на что хватало тупоголовых варваров-христиан – это навалиться бортом на ближайший корабль противника и метелить друг друга по головам разным тупым и острым железом. Только с приходом Ренессанса европейские флотоводцы, начитавшись Плутарха со Светонием, начали применять кое-какие простейшие тактические приёмы, хотя даже битва при Гравелине (1588) более похожа на свалку, чем на упорядоченные осмысленные манёвры.

    Нет, вот честное слово, но в КВИ существует очень прочная, очень устойчивая и оттого особенно опасная «система симпатий и антипатий», причём, при ближайшем рассмотрении, система совершенно иррациональная, оформленная на уровне «нравится – не нравится». Это, как у девочки-старшеклассницы: вот Петя – симпатичный, он мне нравится, значит, Петя – хороший. Соответственно, всё, что он делает, достойно похвалы или, по крайней мере, не подлежит порицанию. А вот Вася – совсем не симпатичный, мужлан, мне не нравится, значит и ничего достойного внимания Вася свершить не в состоянии.

    Так и тут. «Древние греки» вошли в КВИ исключительно со знаком плюс. Понятно: они все из себя такие пластические, такие премудрые, хлебом не корми – дай подискутировать о высоком и вечном, теоремку доказать или софизм покруче запузырить. Статуи красивые лепили. А ещё у них был Гомер! Слепой-слепой, а такую поэму сочинил, что её потом все пастухи в Элладе наперебой распевали. Ему ведь, пастуху, заняться, в общем-то, нечем: знай бренчи целый день на сладкозвучной лире да горлань «Илиаду». Все 700 страниц подряд. Кстати, типичный взгляд люмпен-интеллигента, знакомого с овцами только по бараньим котлетам и каракулевой шапке.

    А имена у героев и авторов какие! Анаксимандр, понимаешь, Эврипид! Это вам не Джон или какой-нибудь Фриц. О том, что эти самые анаксипиды с эвримандрами напропалую изменяли своей любезной Элладе, продавали, предавали, травили друг друга ядами, распутничали, то есть, вели вполне нормальный средневековый образ жизни, предпочитают упоминать вскользь и пореже.

    Ах, да, у них ведь ещё была демократия! Самая священная корова люмпен-интеллигенции. Правда, она у них как-то всё больше перекидывалась то в олигархию, то в диктатуру, но – не надо о страшном... Лучше про Эмпедокла с Агафоклом.

    А для контраста, скажем и о римлянах. В сравнении с «пластическими греками», римляне, конечно, выглядят слегка туповатыми. Сколько статуй в Сиракузах поломали; Архимеда убили ни за что, ни про что. А ведь мог бы ещё жить да жить! К счастью, они достаточно быстро поняли, что эллинский образ жизни – единственно правильный, наловчились писать ямбом и лепить статуи, и в глазах историков постепенно тоже приобрели знак «плюс». А ещё они умели сочинять такие замечательные афоризмы! И несли покорённым народам культуру и порядок! (Какие знакомые рассуждения! Сесил Родс, помнится, говорил что-то в этом роде. И Альфред Розенберг тоже...) Так что, осуждать их за эксплуатацию рабов и гладиаторские побоища как-то даже и рука не поднимается.

    А уж, кто выглядит полным и безоговорочным «минусом», так это, конечно, варвары и их наследники – крестоносцы и прочие «неотёсанные» христиане. Эти-то вообще, не успев продрать глаза спросонья, уже лихорадочно прикидывали: где бы нам найти статую, чтоб мечом её разбить? (Вариант: где б найти библиотеку, чтоб её спалить?) Конюшни в храмах устраивали. Ничего достойного содеять они, естественно, не могли, пока не образумились и не начали читать Светония с Овидием. О славянах речь вообще пока не идёт – эти полуобезьяны ещё с трудом учатся отличать правую руку от левой.

    Печально, но факт: историки в своих взглядах на роль и деятельность того или иного народаисключительно пристрастны, причём, именно «с точки зрения наличия/отсутствия статуй». И это необходимо строго учитывать, изучая сочинения апологетов КВИ. А на море, согласно КВИ, динамика развития способов вооружённой борьбы такова (основные вехи).

    V век до н.э. Премудрый Фемистокл, ещё вчера болтавший на агоре (попросту политикан) уверенно командует флотом из 370 (!) кораблей против 800 (!!) персидских, маневрирует так и сяк, ловко громит персов и возвращается в Афины весь в белом и в венках.

    III век до н.э. Римские консулы Гай Дуилий и Марк Аттилий Регул в бою у мыса Экном командуют 330 кораблями против 250 карфагенских. Отряды хитроумно маневрируют, заходят в тыл, сминают фланги, битва кипит, карфагеняне разбиты, победители – в триумфальном пурпуре.

    I век до н.э. В битве у мыса Акциум 260 кораблей Октавиана и Агриппы против 170 кораблей Антония и Клеопатры. Победа Октавиана.

    Что объединяет эти сражения?

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Во-первых, основной типовой боевой корабль всех участников: трирема (триера). По определению последователей КВИ, это корабль с трёхъярусным расположением вёсел и, соответственно, гребцов. Нет, конечно, бывали и отклонения в ту или другую сторону; это естественно – во все времена пытливая конструкторская мысль нет-нет да и взбрыкивала, порождая разные нестандартные технические средства: то монстров каких-нибудь сверхагромадных, то, наоборот, что-то относительно небольшое на фоне базовой модели. Были, например, биремы, суда с двумя рядами вёсел. Или кинкеремы – с четырьмя. А то пентеры, с пятью. Не помню уж, кто, не то Страбон, не то Плиний, сообщал о децерах – кораблях с десятью рядами вёсел, соответственно.

    Во-вторых, объединяют эти бои в один тип способы нанесения врагу ущерба. Весь античный мир, оказывается, широко применял на этапе сближения с противником разнообразные метательные машины, всякие такие баллисты-катапульты, закидывал противника камнями и горшками с горящей нефтью. Затем, сойдясь на минимальную дистанцию, норовил нанести удар тараном – окованным медью форштевнем в борт неприятельского корабля и, наконец, потеряв скорость и возможность манёвра, сваливался с врагом на абордаж.

    В-третьих, прекрасная организация и уверенное управление эскадрами, насчитывавшими по две-три сотни кораблей. И это – самое поразительное! Эскадры сходятся, расходятся, маневрируют, отступают, наступают, обходят фланги, спешат на помощь своим пострадавшим отрядам, – словом, действуют так, будто у каждого шкипера, как минимум, сотовый радиотелефон за пазухой туники. В общем, греко-римские и вообще античные моряки демонстрируют действительно необычайно высокий, безо всяких кавычек, военно-морской класс.

    А затем Рим сыграл в ящик, пришли мракобесы-церковники, все свитки пожгли, все статуи переломали. И что же? А вот, что.

    XIV век нашей эры. Столетняя война, морская битва при Слюйсе. Французские корабли стоят на якорях под берегом, английский флот спускается на них по ветру и начинается классическая, без затей, рукопашная.Никаких манёвров! Никаких катапульт! Никаких таранов! Простая, незатейливая мясорубка. Видимо, английская «морская пехота» в ходе подготовки занималась фехтованием и боксом более прилежно, чем галлы и крепко им всыпала.

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»XV-XVII века. Эпоха напряжённейшего противостояния христианской Европы и арабо-турецкого мира, а также непрерывных междоусобных войн европейских держав друг с другом, в том числе, и в первую очередь – на Средиземном море (Тут необходимо оговориться: динамику развития средств борьбы на море я излагаю в терминах и определениях КВИ! Это не мои личные взгляды!). Картина та же! Вот классика гребного флота: 1571 год, битва при Лепанто, 209 христианских кораблей против 296 мусульманских. И как они воюют? А так: эскадры выполняют простейшие манёвры типа «вперёд!», на сближении обстреливают друг друга из аркебуз и фальконетов, весьма несовершенного огнестрельного оружия, с целью, по возможности, проредить шеренги вражеских солдат, а затем – да, вы угадали, старая добрая абордажная мясорубка. Никаких манёвров! Никаких таранов! Про катапульты речь не идёт, ибо они уступили место бомбардам. А почему, собственно, уступили? Вроде катапульты-то были поэффективнее?

    А вот 1588 год, сражение при Гравелине, как называют в английской историографии целую серию схваток британского флота с «Великой Армадой». Это воистину знаковое сражение. Впервые сомнительная романтика рукопашной, как средство достижения победы, уступила первенство не менее сомнительной романтике артиллерийской дуэли. Но красивее сражение от этого не стало: небольшие отряды и отдельные корабли сходятся под давлением ветра, как Бог на душу положит и от этой же души молотят друг друга ядрами и картечью в рамках своих огневых возможностей.

    А теперь, давайте по порядку рассмотрим те четыре позиции, которые столь неоспоримо доказывают техническое и тактическое превосходство античных (?) моряков над средневековыми. Первое, это собственно, корабли.

    Гребцы и вёсла

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Даже сухопутному ёжику в тамбовском лесу понятно, что корабль с тремя рядами вёсел будет быстроходнее, чем с одним. А с пятью – быстроходнее, чем с тремя. И так далее. Так же корабль с дизелем в 3000 л.с. (при прочих равных или близких параметрах) будет быстроходнее, чем с 1000-сильным. Как я уже говорил, из книги в книгу плывут, пеня волны, «античные триремы», правда, почему-то всегда в современном изображении. Ни одной «античной» вазы, ни одной «античной» фрески с достоверным, однозначно трактуемым и столь же однозначно датированным изображением корабля с многоярусным расположением вёсел никто, по-моему, предъявить ещё не сумел.

    Всё, что предлагают нам источники (например, Шершов А.П., «К истории военного кораблестроения»), при ближайшем рассмотрении оказывается либо скульптурными композициями неких памятников (триумфальные/ростральные колонны и т.д.), либо – украшениями на посуде или на чём-нибудь ещё. «Роспись на винном кубке», например. А, между прочим, художники-монументалисты и художники-оформители всех времён и народов никогда не считали себя связанными необходимостью точно соблюдать формы и пропорции изображаемых предметов. Можно соблюдать, а можно и того-с! Есть даже термин такой – «стилизация». А ещё есть термин «канон». Откуда взялись портреты Петра I и Александра Суворова, закованных в воронёную сталь рыцарских доспехов? Которых они никогда не носили? А канон такой был в те времена. Не более того.

    До нас не дошло ничего, что можно было бы хоть с натяжкой считать «чертежом триремы». Дошли картинки. Дошёл канон. Два вопроса: 1) насколько канон соответствует прообразу? 2) когда он возник? Если в ходе или после становления КВИ, то говорить попросту не о чём. Художник рисовал не то, что видел, а то, в чём его убедил учитель истории.

    Хорошо бы иметь независимый, так сказать, «абсолютный» метод датировки всех этих колонн, барельефов, ваз и ночных горшков. По принципу – приложили к объекту датчик, прибор попищал и выдал возраст изделия. Но, чего нет, того нет, а значит, эти изображения никакой доказательной силой не обладают. Впрочем, возможно, современные историки лучше греков-очевидцев знают, как выглядели греческие триремы. Те из них, кто почестнее, так и указывают в подписях к иллюстрациям: «реконструкция». У того же А.П. Шершова имеются чертежи «трирем» с разрезами, где всё подробно разрисовано. А ещё в книге Dudszus, Henriot, Krumrey. Das Grossbuch der Shiffstipen (Transpress, Berlin, 1983), и в целом море прочей литературы по истории кораблестроения. И везде – реконструкция.

    Это видно невооружённым глазом: все эти чертежи выполнены, согласно современным требованиямГОСТа. Я не изобретатель, не творец, даже не конструктор и не реконструктор, но по начертательной геометрии всегда имел железобетонную «пятёрку», что в институте, что в военном училище. Да, планы, «боковики» и разрезы симпатичные. Но сдаётся мне, что авторы этих бумажных трирем сами никогда не пытались выгрести против ветра хотя бы на стандартном флотском «Ял-6», шестивёсельной спасательной шлюпке. Водоизмещение (грубо говоря, вес) пустого – 960 кг. Со штатной командой, снаряжением и запасами, примерно, полторы тонны. В училище я был капитаном шлюпочной команды. Так вот, авторитетно заявляю: работа каторжная. Особенно, если волнишку развело балла на четыре.

    Совсем не случайно «каторга» – это и есть галера, на которой осуждённые уголовники отбывают срок гребцами. Это потом уже морской термин переполз на сушу с сохранением своего, так сказать, пенитенциарного содержания. Гребля – очень тяжёлая работа. Во-первых, она требует больших физических сил, чтобы хотя бы просто поднимать и заносить тяжёлое весло, а, во-вторых, прекрасного чувства ритма. Очень прошу не путать прогулочную лодочку на Москве-реке со спасательной шлюпкой и тем более, галерой!

    При высоте надводного борта «шестёрки» порядка 40-50 см длина весла составляет около 4 м, сделано оно из ясеня – тяжёлого прочного дерева, а валёк, противовес, ещё и залит свинцом, чтобы облегчить гребцу момент подъёма весла из воды. Вдумаемся. Для шестивёсельной шлюпки высота борта в полметра вполне достаточна: её штатная команда – 8 человек, вес 1500 кг.

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Допустим, наша гипотетическая трирема имеет только по 10 вёсел в ряду на каждый борт, всего 60. Допустим, по гребцу на весло, плюс десять палубных матросов, человек тридцать солдат, плюс начальство и «артиллеристы» – всего около 110 человек. Особо подчёркиваю – все мои «допустим» взяты не просто по минимуму, а ниже нижнего предела, возмутительно малы, все расчёты здесь я упрощаю до предела и далеко за этот предел! Но, даже при таком нереально льготном подходе получаем судно тоннажем в 150 тонн. Такое судно обязано иметь высоту борта не менее метра, если, конечно, это не речная баржа и не портовый плашкоут. Долго объяснять, почему, примите на веру или справьтесь у корабельных инженеров. Только не забудьте предупредить, что речь идёт именно о мореходном судне.

    Теперь построим простейший чертёжик. Бином Ньютона тут не нужен, достаточно вспомнить теорему Фалеса. Получаем длину весла нижнего ряда порядка 8 метров! Шлюпочное весло весит около 4-5 кг, точно, к сожалению, уже не помню. Сколько будет весить галерное, для нижнего ряда? 8-10? Дудки, 32-40, так как зависимость здесь кубическая, это вам любой инженер подтвердит, не только кораблестроитель. Можно ли ворочать таким веслом в одиночку? Много-много часов подряд?! Нет. Кто сомневается – прошу на вёсла, хоть на тот самый ял. Значит, имеем по два гребца на весло, да и то умозрительно! – кто пробовал? может, их там трое нужно? – а не по одному, что автоматически увеличивает наш экипаж со 110 человек до 170.

    Что происходит с водоизмещением? Оно так же автоматически увеличивается! Уже завертелся заколдованный круг, вернее, спираль, которая во все времена была форменным проклятием, жупелом для инженеров, проектирующих подвижные технические средства, причём, неважно, какие, – инвалидные коляски или стратегические бомбардировщики. Растёт мощность, – растёт масса, чем больше масса, – тем больше требуемая мощность! Хоть плачь! Поэтому качественные скачки в этой области достигались только резким повышением удельной мощности двигателей и КПД движителей. Пример: создал Парсонс работоспособную паровую турбину и сразу боевые корабли ощутимо прибавили в скорости при резком улучшении прочих боевых качеств.

    Но это только цветики. У нас ведь ещё два ряда вёсел остались. Высоту яруса я беру в 1 метр, что опять-таки мало, ну да Бог с ним. Будем считать, что на всех античных галерах гребцами служили рабы, которым этого пространства между палубами вполне хватало даже в ходе многодневных, а то и многомесячных плаваний, хотя это, вообще-то, противоречит даже КВИ, согласно которому на победоносных римских галерах гребцами были легионеры, свободные римские граждане.

    Соответственно, весло второго яруса получается 16-метровой длины и массой примерно около 300 кг. Хоть убейте, ворочать таким веслом сидя невозможно. Ни вдвоём, ни впятером. Нет, вообще-то можно, но надолго ли тех гребцов хватит? На час? На полчаса? На десять минут? И самое главное: какова будет частота той гребли? Десять гребков в минуту? Пять гребков? Один?

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Чуть позже я к этому вернусь, а сейчас быстренько глянем на третий ярус. А здесьвесло длиной 24 метра, массой 0,7-0,8 тонн. По сколько человек прикажете сажать на весло? По пять? По десять? На сколько потяжелеет после этого корабль? Значит, снова наращиваем борт, водоизмещение опять возрастёт, корабль станет намного шире и больше осадкой; – потянут ли его те гребцы? Надо увеличить количество вёсел в ряду, но на сколько возрастут размеры корабля? А водоизмещение? На дворе трава, на траве дрова... А ветер в морду и волна балла в четыре? А, не дай Бог, в шесть? А как, позвольте спросить, будут синхронизировать свои действия гребцы первого, второго и третьего ярусов?

    Опять-таки, как бывалый капитан шлюпочной команды, докладываю: отладить синхронную, слаженную работу шести гребцов на спасательной шлюпке – очень непростое дело и это притом, что шлюпочная команда – сплошь энтузиасты, за право занять место гребца в шлюпке чуть не драка идёт. А на галере, пардон, ублюдки-с. И предстоит им (если верить КВИ) многосуточная работа на вёслах совершенно разной массы, следовательно, с совершенно разным моментом инерции, следовательно, с совершенно разной рабочей частотой гребли и всё это совершенно синхронно! Подчёркиваю: совершенно синхронно! Сбейся хоть один гребец и хана, в лучшем случае – трирема остановится, в худшем уйдёт с курса (врезавшись в соседнюю) и половину вёсел ещё до боя переломает.

    Нельзя на гребном судне использовать вёсла с разным моментом инерции. Вёсла должны быть близкими по параметрам друг другу. Желательно – вообще идентичными. Но любая схема, предложенная «реконструкторами», предполагает наличие вёсел разной длины и массы, то есть, с разным моментом инерции (Кстати, на яле есть два штатных запасных весла, аж 30% запас. А где прикажете хранить на триреме 30%-й запас её вёсел? Считайте сами, сколько и каких).

    Добравшись в своих рассуждениях до этого места, я, честно говоря, сам засомневался. В конце концов, мои расчёты, что ни говори, грешат приблизительностью, так как основаны на простом применении принципа геометрического подобия. Может быть, он для данного случая не вполне применим? Для проверки я обратился к профессионалу, инженеру-металлисту, сотруднику Уральского филиала РАН, к.т.н. М.В. Дегтярёву, с просьбой провести соответствующий расчёт по всем правилам сопромата.

    Михаил Васильевич любезно пошёл мне навстречу, и вот что вышло: чтобы получить, так сказать, «право на жизнь», двадцатипятиметровое весло должно иметь диаметр у уключины 0,5 м (!) и весить 300 кг – это при условии, что сделано оно из сосны. Ясеневое, понятно каждому, будет тяжелее. Так что же, выходит, принцип подобия меня здорово подвёл? Я так не думаю. 300 кг или 700 – не суть разница. И то, и другое одинаково непригодно для классической, сидячей гребли. Так что, если я и ошибся, то ненамного, не принципиально.

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»А теперь смотрим на картины и гравюры реальных галер, хорошо датированных и документированных, XVI-ХVIII веков. На наше счастье, галера, как класс боевого корабля, сохранялась в составе военных флотов многих стран довольно длительное время, до конца ХVIII столетия, пока где раньше, где позже, не была вытеснена более совершенным типом корабля прибрежного действия, так называемой канонерской лодкой (англ. gunboat), более удачно сочетавшей весло, парус и артиллерийское вооружение. И вот перед нами целые табуны галер: испанские, генуэзские, венецианские, французские, шведские, петровские, турецкие, арабские. Все до единой с одним рядом вёсел.

    Ну, ладно, христиане тупые, как пробки, но арабы-то – что ли, тоже триремы строить разучились?! Для разъяснения вопроса почитаем умные книги. Вот, что пишет тот же профессор А.П. Шершов, всего лишь несколько страниц назад мучительно пытавшийся воссоздать трирему, о средиземноморской галере: вёсла могли достигать длины 25 м, масса весла – 300 кг, число гребцов – до 10 на весло. Почтенный «Das Grosse Buch der Schiffstipen» сообщает: вёсла могли достигать длины 12 м, масса весла 300 кг. При высоте борта галеры (галеаса – тяжёлой палубной галеры) в 1,5-2 м.

    Как видим, разнобой и здесь имеется. Но он не должен нас смущать. Во-первых, он, опять-таки, не носит принципиального характера: все цифры, как ни крути, одного порядка. Более того, иначе и быть не может. В приводимых источниках характеристики вёсел указаны в метрах и килограммах. Но метр и килограмм, строго говоря, очень молодые единицы измерения. В «эпоху галер» их не было. В «эпоху галер» разнобой и мешанина в этой области могли свести с ума любого специалиста по метрологии. Все эти фунты, пуды, золотники, унции, стоуны, турские ливры и пр., и пр., и пр., не только различались между собой, но и постоянно «флуктуировали» то туда, то сюда, в зависимости от места и времени употребления. Кроме того, они ещё умудрялись менять своё значение в принципе: например и фунт, и ливр – это и мера веса, и денежная единица.

    Так что, если некий летописец, ну, допустим, отец Бернар из Сен-Дени, пишет, что граф Монморанси при осаде Шато-Рено применил 60-фунтовые пушки, это не говорит, само по себе, ровно ни о чём. Пушки обошлись ему по цене 60 английских фунтов за штуку? Или весили по 60 английских фунтов? Или 60 фунтов – вес ядра? Но тогда – каких фунтов? Английских? Русских? (Мог ведь купить и в Московии!) Или специальных «артиллерийских» фунтов (см. Шокарев Ю., «История оружия. Артиллерия»)? Вопросов больше, чем ответов. Поэтому ни о каком однозначном переводе старинных массо-габаритных параметров в современные речи нет и быть не может. Речь может идти только о приблизительном, плюс-минус лапоть, переводе. Так что, разнобой будет – это естественно. Но он не будет – и не есть – принципиальным.

    Действительно, мой расчёт довольно грубый, расчёт Дегтярёва инженерно-точный, сообщения историков (основанные на надёжной документации эпохи Возрождения) укладываются очень близко одно к одному. Нигде нет разброса хотя бы на порядок.

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Зайдём с другой стороны. Лет тридцать назад в моду вошли, так называемые, реплики, копии разной старинной техники, изготовленные с максимально возможным приближением к историческому прототипу. Копируют всё: от египетских папирусных лодок до истребителей Первой мировой. В том числе, копируют и гребно-парусные старинные суда. Так, в Дании, Швеции и Норвегии понастроено великое множество реплик драккаров, судов викингов. Все – однорядные! Англичанин Тим Северин создал реплики ирландского гребно-парусного судна и – о счастье! – греческой галеры, пресловутого «Арго». Но вот тебе на: и то, и другое – однорядные!

    Но, может быть, никто ещё попросту не дошёл до воспроизведения в натуре грозной боевой триремы? Ответ на этот вопрос поразителен! В том-то и дело, что «дошли».Попробовали. И ничего не получилось!

    В конце пятидесятых – начале шестидесятых Голливуд захлестнуло очередное поветрие: мода на фильмы из античной истории. Многие из них даже стали мировой классикой: тут и «Бен-Гур», и «Спартак», и «Клеопатра». Бюджеты у них, даже по нынешним временам, были бешеными, тем более, что доллар в те времена был куда дороже. Продюсеры денег не жалели, масштабы массовок и декораций превосходят любое воображение. И вот, в дополнение ко всему, для-ради пущего антуража, было решено заказать полноценные реплики-новоделы античных камнеметательных машин и античных же трирем. О катапультах речь ниже, это отдельная и очень любопытная тема, здесь – о кораблях.

    Так вот, с триремой вышла незадача: дело, казалось бы, столь привычное для античных корабельщиков, неожиданно оказалось не по плечу корабельным инженерам-профессионалам середины ХХ века. Предвижу мгновенный ответ-возражение защитников КВИ: древние корабельщики владели «особыми приёмами», магией и герметикой, позволявшей им решать технически невыполнимые ныне задачи. А потом пришли неизвестные кочевники, мастеров порубили в капусту, а свитки с магическими заклинаниями пожгли. И концы в воду.

    Нет, кроме шуток. На месте стражей трад. истории я бы перед каждым гуманитарным ВУЗом воздвиг быПамятник Неизвестному Кочевнику. Воистину, если бы не этот вездесущий и неуловимый парень неопределённого облика и загадочного происхождения, прятать концы в воду было бы гораздо сложнее. А если оставаться реалистами, то понятно: «древнегреческий» плотник не знал и знать не мог и тысячной доли того, что известно современным специалистам по материаловедению, механике, корабельной архитектуре и т.д. Не было в его распоряжении ни алюминий-магниевых сплавов, ни титана, ни сверхлёгких углепластиков. Если бы это было не так, мы бы все сейчас говорили по-гречески и ударными темпами вели бы колонизацию спутников Юпитера. В общем, пришлось киношникам снимать триремы в павильоне, сделав их из пенопласта и фанеры. С каркасом из дюралевых труб или я уж не знаю, чего. Ну, да им не привыкать.

2

  • Автор: PANTERA
  • Модератор
  • PANTERA
  • Откуда: Москва
  • Зарегистрирован: 05-01-2011
  • Сообщений: 3134

Военно-исторические хохмы – 1 (ч.2)

http://ss69100.livejournal.com/448272.html

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Вывод 1. Никаких двух-, трёх- и более ярусных судов ни греки, ни римляне не строили, поскольку, в отличие от историков, дружили с головой. Мнение о существовании в античности «бирем», «трирем» и т.д. есть недоразумение, возникшее либо: а) вследствие полного непонимания авторами античных текстов того, о чём пишут; б) из-за проблем с переводом и интерпретацией. Весьма вероятно, что Плиний-то с Диодором как раз хорошо представляли себе, о чём речь, но при написании оригиналов своих работ пользовались какой-то не дошедшей до нас морской терминологией, в их время привычной и общепринятой. Им в голову не могло прийти поместить в конце свитка глоссарий.

    Потом переводчик – как обычно, насквозь сухопутная штафирка, к тому же, возможно, не первоклассный знаток языка, не поняв какой-то речевой оборот и не вникнув в тему, сотворил (на бумаге) «трирему», «квадрирему» и т.д. А потом потерялся оригинал. И всё, крышка истине.Другой вариант: автор писал научно-фантастический роман. Сегодня у нас есть суда с одним рядом вёсел. Давайте пофантазируем, сколько мы врагов напугаем и утопим, если будем иметь суда – ого-го! – с двумя, тремя, ... пятнадцатью рядами вёсел. Третий вариант: авторы под терминами, содержащими числительные, подразумевали что-то иное, какую-то другую характерную черту, позволяющую отличать суда одного типа от другого. Какую?

    Вот вариант. Все термины с числительным обозначают не количество гребных ярусов, а штатное количество гребцов из расчёта на весло. При соблюдении этого условия, возможно, обретёт право на жизнь даже невероятная децера. Интересно: в абсолютистских и раннебуржуазных флотах критерием распределения боевых кораблей по рангам было нечто схожее, а именно число пушек. Заметьте, не число батарейных палуб, а именно число пушек!

    То есть, получается, что трирема – это средних размеров галера, однорядная, естественно, с тремя гребцами на весло. А пентирема или децера – крупный гребно-парусный корабль, на котором вёсла, само собой, помассивнее, вследствие чего гребцов требуется больше. Снова перечитываем описание средневековых галер и их «сестёр» из Нового времени. Что же мы видим?! Число гребцов на весло достигало десяти человек!! При этом гребцы не сидели на банках-скамьях, а непрерывно ходили по палубе вперёд-назад.

    Вот оно! Действительно, при таком способе гребли можно поставить десять человек на весло и они будут работать примерно с одинаковым КПД. Просто крайний внешний гребец будет делать один-два шага, а крайний внутренний – пять-шесть. Если же посадить на банки хотя бы пять гребцов, то крайний внешний будет лишь чуть-чуть шевелить руками, а крайний внутренний – мотаться на конце весла, как тряпка на шесте. Абсурд! От трёх до десяти человек к одному веслу можно ставить только в положении «стоя». Но тогда, опять-таки, ни о каких многорядных судах не может идти и речи: если таков первый ряд, то какими же будут вёсла второго или, оборони Господи, третьего ряда, учитывая, что высота яруса у нас автоматически подскочила минимум до двух метров, гребцы-то ведь в рост стоят!

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Что же касается галер Северной Европы, например, шведских или идентичных им петровских, то это уже другая кораблестроительная традиция, идущая от драккаров викингов. На её формирование повлияли суровые условия плавания на Балтике, в Северном и Баренцевом морях. Гребля там исключительно сидячая, не более двух человек на весло и вёсла, соответственно, и короче, и легче. Кстати, средиземноморские галеры и галеасы в негостеприимных северных водах чувствовали себя очень неуютно и проигрывали судам северно-европейского типа.

    Я не утверждаю, что прав безоговорочно и однозначно. Возможно, кто-то сможет предложить более изящное объяснение. Сейчас важно то, что никаких многопалубных гребных кораблей у «античных» моряков не было и не могло быть, а были обычные галеры. Одни крупнее, другие меньше, но в целом близкие по типу и все, естественно, с одним рядом вёсел.

    Применение эффективного дальнобойного оружия

    Если верить представителям КВИ, на палубах античных галер (см. выше) батареями возвышались разные катапульты, аркбаллисты, дориболы, онагры и прочие камнемётные приспособления. Стрельбу по неприятельским кораблям они вели как булыжниками, так и заострёнными кольями и горшками с «греческим огнём». Сагу о горшках вынужден отмести с порога. Никто не позволит вам на деревянном судне играться с горючими жидкостями. Зажигательные стрелы – другое дело, зажигают их от факела перед самым выстрелом, да и упавшая на палубу случайно стрела не представляет большой опасности. Ну, упала, ну подбери и брось за борт. Иное дело, когда штук двадцать таких стрел крепко вопьётся в борт: тут уж не зевай, сбивай-туши. А «огненные горшки», господа, опаснее для своего корабля, чем для вражеского.

    Антична галера. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Идём дальше. Наши катапульты установлены на палубе... На какой? Конструктивной особенностью галеры является как раз отсутствие чистой палубы, за исключением маленьких площадок в носу и корме – бака и юта. Катапульта есть сооружение разлапистое, у неё много длинных движущихся деталей. Допустим, мы всё-таки умудрились втиснуть на бак и ют по одной (больше не войдёт), и что? Две этих палубы – царство палубных матросов. Здесь сосредоточено всё управление парусами, в смысле все ходовые концы корабельных снастей и основная часть стоячего такелажа. Первым же выстрелом мы половину всех этих верёвок пообрываем!

    Даже с появлением куда более компактного оружия, пушек, вооружение галер было проблемой. Как правило, удавалось рассовать по носовой и кормовой площадкам 5-7 орудий небольшого калибра и только. Это, в конце концов, галеру и сгубило: канонерская лодка своими крупнокалиберными пушками попросту выжила её «в отставку». К тому же, мы со своими камнемётами сильно мешаем лучникам и легионерам, которым и так-то места не хватает, а тут ещё матросы, а тут ещё господин квестор со своими помощниками, а тут ещё мы отобрали львиную долю пространства.

    Ладно, несмотря ни на что, мы всё-таки зарядили катапульту пудовым булыжником и героически выстрелили! И куда мы попали? Отвечаю: пальцем в небо. 102% гарантии, все наши булыжники будут либо с силой втыкаться в воду прямо у борта, либо бессильно кувыркаться в поднебесье.

    Тот, кто всё это выдумал, попросту никогда не выходил в море на небольшом, по нынешним меркам, судне. Заметьте, я уже не говорю о гребле – чёрт с ней, просто выйди в море. Чем отличается палуба от городского сквера? Правильно, она всё время качается. Всё время и любая. Чем меньше судно, тем заметней качка. Спокойным, как зеркало, море бывает чрезвычайно редко. Можно всю жизнь посвятить морю и не встретить такого явления. Отсутствие/наличие ветра роли не играет: здесь тихо – значит, где-то штормит и волны оттуда (зыбь) прикатят сюда, и будут валять нашу галеру с боку на бок. И кто-то считает, что в таких условиях, с такими прицельными приспособлениями (вообще без оных) можно попасть с движущейся платформы по движущейся цели?!

    Даже с появлением артиллерии меткая стрельба корабля по кораблю оставалась сложной задачей, а устранить влияние качки принципиально смогли только... – когда б вы думали? – ко Второй мировой войне, с созданием гироскопических стабилизаторов приборов управления огнём. Но, допустим, свершилось чудо: булыжник наш попал прямо в борт вражеской квадриремы. Что произойдет? А ничего. Он просто отскочит, ещё 102% гарантии. Более подробно о катапультах – см. следующую «Хохму», а пока ограничиваюсь тем, что без сожаления списываю все камнемёты с палубы за борт. Такое оружие корабельным быть не может и вообще, оно никому не нужно.

    Теперь становится понятно, почему берберские корсары и кастильские идальго сменили баллисты на фальконеты. Никто ничего не менял: никаких катапульт на боевых кораблях никогда не было. и кулеврины, бомбарды и фальконеты – это первое оружие повышенного могущества, принятое на вооружение флота. А до того? А всё то же: лук, праща, копьё и меч.

    Вывод 2: никаких камнемётов античными моряками не применялось. Но ведь был ещё таран?

    Таран, как решающее средство борьбы

    Первое, что настораживает. Лет триста-четыреста подряд античные галеры кромсают друг друга таранами; затем на протяжении примерно 1800 (!) лет таран никто в здравом уме и трезвой памяти не применяет, и лишь в 1862 году броненосец конфедератов «Вирджиния» наносит свой знаменитый удар федеральному шлюпу «Кумберленд». Затем в ходе боёв в бассейне Миссисипи специальные броненосные тараны северян и южан неоднократно пыряли носами деревянные речные канонерки, причём, небезуспешно. Затем последовало несколько морских таранных атак, как преднамеренных, так и нечаянных: в 1865 году, в битве при Лиссе австро-венгерский броненосец «Фердинанд Макс» таранным ударом топит потерявший управление итальянский броненосец «Ре д’Италия». В 1870 прусский броненосец «Пройссен» в тумане таранит своего же собрата, броненосец «Кёниг Вильгельм», и топит его; в 1979 перуанский монитор «Хуаскар» тараном топит чилийский деревянный корвет «Эсмеральда». Наконец, в 1891 году, при отработке эскадренного маневрирования, британский броненосец «Кэмпердаун» врезается в борт флагманского броненосца «Виктория» и пускает его ко дну.

    «Таранное» направление военной кораблестроительной мысли, популярное после подвига «Вирджинии», а затем и «Фердинанда Макса», быстро сошло на нет и в 1906 году на воду сошёл первый линкор без тарана – британский «Дредноут». Однако, в Первую мировую таран вновь возродился и активно применялся до самого конца Второй мировой войны, на этот раз, как способ ближнего боя лёгких кораблей и, как эффективный завершающий удар эскортного корабля по всплывшей подводной лодке. На таран ходили артиллерийские катера и эскадренные миноносцы, противолодочные фрегаты и гигантские лайнеры. Множество успешных таранов, в конце концов, породило стереотип мышления: если так успешно действуем тараном мы теперь, логично, что «антики» пользовались им с не меньшим успехом тогда, в своей седой древности.

    А вот, нелогично, чёрт возьми. Подсказка кроется как раз в том самом бою, который и стал катализатором «таранного бума» в военно-морских кругах. Речь о так называемом «сражении на Хэмптонском рейде» (акватория порта Норфолк), где «Вирджиния» так эффектно протаранила «Кумберленд». Загипнотизированные (иначе не скажешь) той быстротой, с которой пошёл ко дну деревянный корвет янки, историки не заметили, что этот таран вряд ли стоит считать удачным ! И вот, почему. Дело в том, что броненосец южан «Вирджиния» был деревянным. До захвата конфедератами это был большой американский фрегат «Мерримак», по европейской классификации линейный корабль, оснащённый паровой машиной с гребным винтом.

    Это было ценное приобретение для малочисленного флота южан, но тут он возьми, да и сгори. Надо отдать мятежникам должное: меры были приняты неожиданные и радикальные. Обгоревшее дерево было срезано почти до ватерлинии и на вновь построенной, едва возвышающейся над водой палубе соорудили деревянную крытую батарею со скошенными стенками и плоской крышей, вроде амбара, обшитую бронёй из двух слоёв расплющенных на блюминге рельсов. И чья-то «особо одарённая» голова (не исключено, автор идеи начитался в гимназии Плутарха) предложила усилить артиллерийское вооружение броненосца тараном. Таран «Вирджинии» представлял собой железную гранёную штангу, шип, прикреплённый к деревянному форштевню корабля.

    Так вот, победный удар в борт «Кумберленда» отнюдь не прошёл для «Вирджинии» безболезненно. Шип вылетел, выломав заодно кусок форштевня; иначе и быть не могло: ведь он был железный, а штевень – деревянный. В результате, на «Вирджинии» открылась неустранимая течь, с которой так и не смогли справиться ни корабельные плотники, ни насосы. Пришлось уйти на ремонт, не выполнив задачу по разблокированию Норфолка. Всему виной – попытка выполнить таран на деревянном корабле.

    Вот, в чём дело-то! Если у вас хрупкие косточки и хлипкие связки, надевайте любые перчатки, хоть железные, хоть титановые, надевайте любой кастет и приглашайте меня на ринг, – я даже рук из карманов не выну. Первый же ваш удар, товарищи историки, кончится для вас переломом или растяжением связок и рефери останется только поднять мою руку и провозгласить победу «техническим нокаутом», ни больше, не меньше.

    Так вот, все успешные тараны броненосной эры выполнены кораблями, специально спроектированными для этой цели. Профессионалы-кораблестроители, в отличие от импровизатора с конфедератской верфи (и в отличие от профессионалов-историков, если только в отношении болтунов вообще может идти речь о каком-либо профессионализме), сразу смекнули, в чём изюминка. Их корабли били своих противников мощными,многотонными, цельнолитыми форштевнями, а не какими-то навесными, пусть и острыми, шипами.

    В чём тут разница? Разница вот, в чём. Форштевень – одна из наиважнейших деталей силового набора (каркаса) корабля, служащая для восприятия и наиболее рационального распределения нагрузок между продольными (киль, стрингеры, палуба) и поперечными (шпангоуты, бимсы, пиллерсы) элементами набора. Железный или стальной корабль, чей железный или стальной форштевень специально рассчитан на восприятие ударной нагрузки при таране, может позволить себе роскошь забодать даже бронированного врага. Ведь броня боевых кораблей аж до 1914 года не являлась силовым элементом корпуса; она была всего лишь накладкой, призванной спровоцировать преждевременный разрыв неприятельского снаряда. Но прочностные характеристики дерева никогда не позволят создать корабль, способный без существенного ущерба для себя таранить себе подобного. Попросту говоря, оно слишком ломкое.

    Чу! Я уже слышу возражения. Тараны античных трирем, утверждают сторонники КВИ, были окованы бронзой (вариант: медью). И даже имели цельнолитые набалдашники в виде бараньих голов (или каких-то иных, тоже звериных). Говорят, очень красивые. Ответ: если набор корабля недостаточно прочен, никакая оковка ему не поможет. И никакой набалдашник – тоже.

    Чтобы легче и быстрее усвоить этот тезис, приделайте к силовому набору своей машины (спереди) бронзовый набалдашник каких угодно размеров. Можете даже в форме бараньей головы. Теперь – газу и тараньте машину соседа в бок. Гарантирую: соседа вы вгоните в расходы, но и свою легковушку вам тоже придётся ставить на капремонт. А то и списать, как не подлежащую восстановлению. А всё потому, что рама вашей машины не рассчитана на такие эскапады. А раму «античной» галеры подготовить к тарану невозможно по той простой причине, что её материал – дерево, в принципе не способен выдерживать такие нагрузки.

    Давайте ещё раз посмотрим на гравюры и картины, изображающие галеры XVI-ХVIII веков. Никаких таранов! Никаких бронзовых голов – ни бараньих, ни кабаньих, ни слоновьих, ни воловьих. Хотя, не совсем! Кое-какие «головы» всё-таки есть. На территории нынешних Дании, Норвегии и Швеции обнаружено немало хорошо (на удивление хорошо!) сохранившихся кораблей викингов, даже в воде. Носовых украшений, правда, не найдено, но, согласно тому же КВИ, форштевни кораблей викингов на походе украшали звериные головы, – причём, наверху, над водой, именно в качестве украшения. Понятно, резные деревянные, а не металлические.

    Во-первых, металл в те времена был очень дорог, а, во-вторых, даже бронза, не говоря уже о золоте, штука очень тяжёлая и никто вам не позволит перегружать корабль нефункциональной, то есть, не несущей боевой или мореходной нагрузки, тяжестью. Более того! Вплоть до конца ХIХ века сохранялся славный обычай украшать форштевень боевого (и не только боевого) корабля резной носовой фигурой, связанной по смыслу с названием корабля. В английском языке существует идиома, специально предназначенная для обозначения этого своеобразного направления скульптуры: «Nose art», или «Искусство носового украшения». И только Первая мировая, самая кровавая и бессмысленная (для непосвящённых) из войн, стёрла с лица кораблей носовые украшения, превратив военные корабли из живых существ в плавучие платформы для орудий.

    Лично у меня нет сомнений: носовое украшение средневековой галеры действительно играло важную роль, но не функционально-боевую, а, скажем так, мобилизационно-воспитательную. Оно персонифицировало корабль. Пластать противника кортиком в абордажном бою, защищая своего святого, это отнюдь не то же самое, что драться, защищая плавучий штабель досок. Ну, а в заключение – самый интересный пример тарана, который я специально приберегал напоследок.

    В 1898 году английский железный четырёхмачтовый парусник «Кромантишир» в густом тумане ударил в борт французский деревянный пароход «Ла Бургонь». Казалось бы, все преимущества на стороне английского корабля: во-первых, таранит он, а не его, во-вторых, как-никак, железо против дерева! А в результате, на английском судне оказались частично затоплены два носовых трюма, потеряны бушприт и две первых мачты и капитан был вынужден подать сигнал бедствия. «Ла Бургонь», конечно, затонула, но и «Кромантишир» спасся только благодаря близости порта и счастливо подвернувшемуся пароходу, который взял его на буксир.

    Опять нюанс, сухопутному человеку непонятный: парусник не может себе позволить потерять бушприт и фок-мачту (переднюю), ибо это означает для него немедленную и полную потерю управляемости. Таковы законы аэро- и гидродинамики, сочетание которых, собственно, только и делает движение под парусом вообще возможным. Без бизань-мачты (задней) обойтись можно, потерять грот-мачту (среднюю) – скверно, но не смертельно, даже без руля, при некотором везении, можно выкрутиться, а вот без носовых парусов, фока, кливера и стакселей совсем беда.

    А при таранном ударе несущие их бушприт и фок-мачта падают автоматически, неизбежно и любой капитан-парусник это отлично знает. Установка же временного рангоута взамен потерянного – это адский, многочасовый труд даже в спокойной обстановке, а в бою это вообще невозможно. Естественно, никакой командир в здравом уме не пойдёт на то, чтобы преднамеренно лишить свой корабль подвижности. Если ему и посчастливится выйти живым из боя, то только для того, чтобы немедленно отправиться под трибунал. Хорошо, если только отстранят от командования, а то ведь на той же галере и останешься – только уже в качестве гребца.

    Вывод 3. Никаких таранов античное воинство на море не производило и производить не могло. Для деревянного парусного корабля таран – только замысловатый способ самоубийства.

    Связь и управление

    Это самый важный и, к сожалению, наиболее сложный в изложении элемент «греко-римской» теории морского владычества. Я, грешным делом, всерьёз опасаюсь, что у меня не хватит умения объяснить всё, как следует. Но попробую. Довольно длительное время мне приходилось встречать молодых новобранцев – два раза в год, – и вводить их в строй, то есть, преподавать элементарнейшие азы воинской дисциплины и боевой работы. И неизменно, каждый раз, находился какой-нибудь юный деятель, отважный и недалёкий, «восстававший» против «бессмысленной муштры», конкретнее – против строевых занятий.

    Хвала Всевышнему, был у меня в молодости великолепный отец-командир, капитан 3 ранга Евгений Мурзин. По-хорошему, быть бы ему доктором педагогических наук, да вот, он плевать хотел на дипломы, предпочитая возиться с такими, как я, салагами. Он меня и научил, как быстро привести в чувство подобного борца против «казарменной муштры». Я просто выводил «демократа» из строя и предлагал ему немножко покомандовать ротой (50-100 человек, когда как), например, перестроить её или довести из точки А в точку Б, или ещё что-нибудь в этом духе. Так вот, заканчивался такой эксперимент всегда одним и тем же: войско смешивалось в кучу, опытные сержанты, глядя на возникший бардак, сквозь зубы матерились, а пристыженный свободолюб, красный, как рак, с позором возвращался в строй. Таким образом, убивалось сразу два зайца: во-первых, рекруты убеждались, что хлеб командирский далеко не так сладок, как может показаться со стороны –управление группой людей дело весьма непростое, а, во-вторых, осознавали ценность тренировки для отработки чётких совместных действий. К чему я это рассказываю? А вот к чему.

    Управлять воинскими подразделениями, частями, соединениями и объединениями – значит, указывать им направление и конечную точку движения. И это – очень, очень грубое определение! На суше с этим относительно просто: точку А и точку Б обычно связывают одна-две дороги, причём, так сказать, хорошо обвехованных: тут справа будет кладбище, тут – харчевня «Три пескаря», слева – виселица для разбойников, и т.д. Тем не менее, вождение сухопутных войск даже сегодня представляет собой вид искусства, на котором многие обожглись.

    А на море? Где нет ни кладбищ, ни виселиц в качестве ориентиров? На море нужен прибор, который поможет определить точку вашего нахождения. И другой прибор, который поможет выдержать курс до точки сосредоточения. Как называются такие приборы? Правильно, квадрант и компас. Без них вашу эскадру просто растащат волны, ночь и туманы. Как объяснить капитанам, в какую сторону им плыть? Рукой показать? Не смешно.

    Так вот, согласно Канонической Версии Истории, у греко-римлян ни квадранта, ни компаса не имелось. Но без них плавать по морям было можно, лишь держась исключительно в пределах прямой видимости берега, а с наступлением темноты каждый раз становясь на якорь. И это – в идеальных погодных условиях! Нет, как хотите, без элементарных навигационных приборов в море никак не обойтись, особенно если речь идёт о крупных корабельных отрядах, и это соображение автоматически отбрасывает все сказки об «античных» морских кампаниях в позднее Средневековье!

    Теперь – внимание! Наступает самый тяжёлый и ответственный момент в нашем повествовании! Задаю вопрос: как отдавались и принимались приказы в античном флоте?..

    Слава Богу, никто не утверждает, что ребята располагали радиосвязью. А без шуток, реально имеется три возможных канала связи: звуковой, визуальный и посредством посыльных судов. Но море исключает голосовую связь, как средство оперативного управления: на море, тем более – на деревянном гребном корабле, всегда довольно шумно: волна плещет, надсмотрщики счёт гребцам подают, и все деревяшки вокруг непрерывно скрипят. Если и докричишься, то максимум – до соседнего корабля. Рассылать голосовые сообщения по принципу «передай дальше!» тоже проблематично. Сколько времени уйдёт на это на эскадре в 100-200-300 судов? А сколько раз тот приказ переврут и недослышат? Короче, это не метод.

    Можно, конечно, воспользоваться горном или рогом, но и тут дальность уверенного приёма будет очень ограниченной, а главное, этот способ страдает неустранимым недостатком – низкой информативностью. Попросту говоря, много сигналов, тем более сложных, в звуковую форму не зашифруешь. Даже в наши дни, когда моряки располагают несравненно более мощными звукосигнальными средствами: сиренами, тифонами, паровыми и пневматическими гудками – набор передаваемых с их помощью сигналов очень узок. «Стою без хода», «изменяю курс влево», «даю задний ход» – всё в таком роде.

    Для тактического управления эскадрами звуковые сигналы применялись крайне ограниченно. Например, пушечным выстрелом частенько подавался сигнал к началу атаки. Согласитесь, выстрел всё-таки куда громче горна или рожка. Но ещё безрадостнее перспективы применения таких сигналов в ходе собственно сражения. Как только мы свалимся с противником на абордаж и всё вокруг неизбежно перемешается, ни о каких рожках и гонгах не сможет идти и речи: рёв матросов и солдат, вопли умирающих, адский лязг оружия, треск разлетающихся в щепки вёсел и рушащихся мачт – да тут соседа по веслу не услышишь, не то, что какой-то горн или колокол...

    Область применения посыльных судов тоже весьма узка. Этим средством можно воспользоваться для передачи командирам или младшим флагманам каких-то долгосрочных, общего характера, распоряжений, и только, когда на это есть достаточно времени – скажем, на якорной стоянке накануне сражения. Судите сами, сколько времени потребуется, например, трём посыльным судам, чтобы обежать эскадру в триста вымпелов и докричаться до каждого командира? А если при этом, опять-таки, вокруг кипит бой? И не очень-то понятно, где тут вообще свои, а где чужие?

    Остаются визуальные сигналы. Это набор условных флагов или предметов, поднимаемых на мачте, ручной семафор (лихой матросик с флажками в руках) и сигнальные фонари, те самые, которые точка-тире. Фонарь отбрасываем сразу: до изобретения ацетиленовых горелок, дуговых ламп и параболических рефлекторов ничего, кроме фитиля, плавающего в плошке с маслом, у моряков не было. А такой фитиль ночью кроме своей плошки ничего не освещает, а днём и подавно бесполезен.

    Флажные сигналы и ручной семафор. Это уже, безусловно, ближе к истине, но тут мы опять-таки упираемся в ограниченность возможностей человеческих органов чувств, в данном случае – зрения. Простой подсчёт: при Саламине Фемистокл выстроил 370 своих «трирем» в две линии. Минимально допустимый интервал между кораблями пятьдесят метров. Меньше нельзя: малейшая ошибка рулевого и – куча-мала со всеми вытекающими последствиями. Но тогда ширина такого строя по фронту составит ни много, ни мало порядка 4 км! Чтобы привести эту армаду в движение, флотоводец, конечно, может поднять на мачте своего флагмана некий щит, то есть, предмет размерами примерно так метр на метр. Приняв допущение, что флагман расположен в центре боевого порядка, получаем расстояние до фланговых кораблей 2 км! Много мы разглядим с 2000 метров, даже не учитывая, что между нашим кораблём и флагманским колышется-раскачивается целый лес мачт и паутина такелажных тросов?

    Есть вариант. (Я же говорю, постепенно подходим к решению). Ближайшие корабли – те, кто видит сигнал хорошо, – немедленно поднимают на мачте такой же. Это называется «отрепетовать сигнал». Этим они как бы докладывают флагману: «Ваш сигнал замечен и понят» и одновременно передают его последующим. Однако, даже применение этого способа проблему снижает, но полностью не снимает. В самом деле, длина нашего «крыла» 92 корабля и как бы быстро ни репетировались сигналы, всё равно между началом движения флагмана и фланговых кораблей пройдёт какое-то время. За это время фронт и до того не идеальный (а море – не поле, держать строй на воде ох как непросто), неизбежно превратится в неровную дугу или клин, обращённый углом к противнику, а это автоматически поставит флагмана под угрозу одновременного удара с двух бортов.

    Но это – зло неизбежное, на войне без риска не обойтись, так что – вперёд! И вот, свалились мы с неприятелем врукопашную. А дальше начинается то, о чём я уже говорил: кавардак и ад кромешный, – всё вперемешку, свои, чужие, ванты лопаются, мачты валятся, в глазах кровавый туман пополам с блеском стали; кто-то уже горит и многократно просмоленное дерево, охваченное пламенем, застит горизонт совершенно непроницаемой гривой чёрного дыма. Этот корабль уже захвачен нашими, но флаг на нём ещё вражеский; тот уже отбили враги, но наш флаг сдёрнуть не успели – словом, Содом, Гоморра и пожар в сумасшедшем доме во время наводнения.

    Какие тут могут быть команды?! Какие приказы?! Какие доклады от младших флагманов?

    Адмирал просто не в состоянии хоть сколько-нибудь сносно оценить обстановку, тем более, на неё повлиять. Даже если он почему-то решит, что расклад – не наш и надо, пока не поздно, выходить из боя, его сигналов никто не увидит. К тому же, все уже по уши увязли в схватке и единственный способ выжить – это победить в каждом отдельном абордажном бою. А там уж «будем посмотреть».

    Из этого следует однозначный и непреложный вывод: адмирал той эпохи мог, строго говоря, подать один-единственный сигнал: – начинаем! И далее уповать только на храбрость и искусство своих бойцов, и на милость Божию. Не более того. Что мы и наблюдаем в битве при Слюйсе. Аминь.

    И не могли ни греки, ни римляне, ни карфагеняне элегантно маневрировать, подтягиваться и оттягиваться, не имея средств для быстрой и надёжной сигнализации, для безошибочной передачи донесений снизу вверх, и приказаний – сверху вниз.

    Однако, все противоречия снимаются, если допустить наличие у «греков», «римлян» и прочих одного инструмента – зрительной (подзорной) трубы. Появление этого инструмента по своей значимости для кораблевождения вполне сопоставимо с появлением компаса, квадранта и мореходных астрономических таблиц. Для военного флотовождения – в особенности. Только оно сделало возможной оперативную зрительную связь между отдельными кораблями и позволило адмиралам хоть мало-мальски влиять на развитие событий непосредственно в ходе сражения. Ну, хотя бы своевременно вводить в бой резерв. Понятно, что новые возможности были военными освоены не сразу и не вдруг. Более или менее упорядоченные и регламентированные своды флажных сигналов появились на флотах только в XVII веке нашей эры!

    Но и после этого победу всегда – всегда! – одерживал тот адмирал, который терпеливо и тщательно готовил своих младших флагманов, командиров кораблей и матросов, добивался в ходе учебных плаваний чёткого взаимопонимания между всеми и каждым, перед сражением тщательно инструктировал командиров, разъясняя свой тактический замысел, а непосредственно в бою старался ограничиться минимумом самых простых, не допускающих двойного толкования приказов. То есть – с Богом, ребята! Начинаем!

    Более того. Шли годы и века. Появились ручной семафор, азбука Морзе, сигнальные прожекторы, беспроволочный телеграф и, наконец, УКВ-радиосвязь, позволявшая фигурантам морских сражений разговаривать между собой, как по телефону. И что же? А то, что до сего дня история войны на море – это скорбный список перевранных сигналов, непонятых или не принятых приказов и сообщений, упущенных возможностей и фатальных ошибок в оценке ситуации. Десятки, если не сотни тысяч моряков заплатили своей жизнью за то, что кто-то не смог вовремя передать сообщение или не сумел принять надлежащий приказ. И это только в ближайшем, хорошо документированном прошлом. Такова цена ненадёжной связи на море.

    И кто-то будет меня убеждать в том, что какие-то греки эффективно взаимодействовали, имея в качестве средств наблюдения и сигнализации только собственные глаза и уши?!

    Наконец, последнее соображение.

    Где останки кораблей?

    А где обломки? Где любезные сердцу историка артефакты? Я хочу знать, где археологические подтверждения существования «трирем» и прочего? Морская (подводная) археология существует уже не один десяток лет, учёными и энтузиастами-любителями найдено и исследовано множество затонувших средневековых и «античных» судов, и среди них – вот странно! – ни одной «античной» боевой триремы. А между тем, историки уверяют нас, что точно знают, где происходили грандиознейшие сражения, в ходе которых погибло множество боевых судов.

    Согласен, поиск под водой – это не то же самое, что раскопки кургана. Но ведь, находят же! Только не триремы. А между тем, дно того же, скажем, Саламинского пролива, должно быть просто усеяно остовами погибших греческих и персидских кораблей. Ладно, дерево, допустим, почти не сохранилось, но предъявили бы тараны! Глядишь и доказали бы заодно реальность таранного удара, как основного способа «античного» морского боя.

    Кстати говоря, места эти – Саламин, Акциум, Экном – просто рай земной, с точки зрения легководолаза. Это вам не ледяная Балтика с её вечными штормами, никудышной видимостью (на глубине 20 м не видать уже собственной ладони) и паршивыми грунтами. Сезон на Средиземном море – практически круглый год. Тем не менее, шведские археологи нашли и подняли – в балтийских условиях! – корабль «Ваза». А британские – «Мэри Роуз» в Ла-Манше, где условия ничем не лучше балтийских. Трирем – нет.

    Всё, что найдено на дне морском «античного», относится к одной и той же, повторяемой с несущественными вариациями, категории судов. Это кургузые, неуклюжие «коробки», ничего общего с вытянутой хищной галерой не имеющие. Их останков нет и, предрекаю, не будет. По той простой причине, что их и не существовало.

    Итак, общий вывод по хохме № 1: никаких «античных» морских битв в том виде, в котором их нам преподносят, не было и быть не могло. В исторических работах Плутарха, Диодора, Фукидида и пр., и пр., описаны какие-то битвы времён позднего Средневековья, когда в ходу уже повсеместно были и компас, и квадрант, и зрительная труба – воистину великое творение Галилея, когда на палубах боевых кораблей появились пушки и аркебузы. А уж, как их загнали в «античность» – вопрос особый. Я бы сказал, политический.

    Для меня ясно одно: бараньи головы украшали отнюдь не «тараны» средневековых («античных») галер. Они украшали (и украшают до сих пор) плечи господ патентованных историков, приверженцев КВИ. Ну, что ж, вольному – воля…

3

  • Автор: PANTERA
  • Модератор
  • PANTERA
  • Откуда: Москва
  • Зарегистрирован: 05-01-2011
  • Сообщений: 3134

Военно-исторические хохмы – 2

http://seva-riga.livejournal.com/808079.html#comments

Георгий Костылев

Несколько замечаний к традиционной истории с точки зрения реальной военной практики

Хохма № 2: Кто изобрёл катапульту или юморист Леонардо
Катапульта (баллиста). Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»

В предыдущей «Хохме» я вскользь коснулся темы «античной» артиллерии – метательных осадных машин, катапульт, баллист и прочая. А ведь при внимательном взгляде на эту тему проявляются интереснейшие, можно сказать, пикантные подробности! Вот любопытно: в старинных источниках полно рисунков и гравюр, убогих и примитивных, изображающих пушки и канониров за работой. Перспектива, позы, композиция – всё никуда не годится, но хоть пушки узнаваемы. Более или менее. А вот, таких же слабеньких, детских рисунков баллист и катапульт нет! Уж если катапульта – то строго соблюдены законы пропорции, рельефно и анатомически правильно бугрятся мышцы на руках и спинах легионеров, крутящих «заряжающий ворот», лошади устрашающе взвиваются на дыбы, и т.д., и т.п.

Почему так?

Ответ «рыцарей» КВИ – Канонической Версии Истории – готов: Римская империя пала под ударами кочевников, Европа погрузилась во мрак раннего Средневековья, по окончании которого европейцам пришлось заново учиться читать, писать и справлять естественные надобности... В том числе и рисовать, естественно. Поэтому в книжках наших историков чудные картинки с изображением античных «камнемётчиков» вполне законно соседствуют с примитивными зарисовками средневековых артиллеристов.

Катапульта (баллиста). Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Хорошо, зайдём с другого конца. А где же археологически достоверные останки «античных» (а равно и средневековых!) камнеметательных машин? Их не наблюдается. Точь-в-точь, как в случае с триремами, чьи палубы те баллисты якобы украшали.

Вот интересно: скребла и резаки палеолита в арсенале археологов есть, гарпуны и копья неолита у археологов имеются, мечи-кинжалы бронзового века у них тоже налицо. Даже окаменевшие экскременты силурийского трилобита есть. А вот, относительно недавних камнемётов нет – как отрезало. Если где-то и стоит такая боевая машина, уверен:новодел. Причём, небоеспособный.

Ю. Шокарев («История оружия. Артиллерия»), описывая «катапультный» период истории артиллерии, сам вдруг с недоумением замечает, что с археологическими подтверждениями на эту тему дело обстоит, мягко говоря, проблематично. Мол, мелькнуло как-то раз сообщение о якобы находке останков древней баллисты, но, при ближайшем рассмотрении, они оказались настолько сомнительными, что решено было их, от греха, близко не рассматривать. А ещё лучше – вообще не рассматривать и сделать вид, что ничего и не находили.

А можно зайти и с третьего конца. Если не осталось прямых свидетельств, возможно, остались косвенные? Как ни странно, они остались. Это – те самые стены, против которых, собственно и мастерились все, так называемые, камнемёты.

Крепость. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Мы ничего не поймём, если не рассмотрим историю фортификации в динамике. Есть очень чёткий рубеж: XV век, вторая половина. Начиная с этого времени, крепостные укрепления начали довольно-таки быстро «оседать в землю» и «раздаваться вширь». Высоченные каменные или кирпичные стены превращаются в низкие толстые земляные валы, башни – в четырёхгранные бастеи-бастионы, тоже низкие, толстостенные, земляные. Наконец, крепостная стена, как средство размещения и прикрытия стрелков, приказала долго жить.

Крепость. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»С конца XIX века крепость, форт – это система маленьких (визуально маленьких, ибо внутри полно бетона, оружия и сложных систем жизнеобеспечения, иногда выстроенных в два-три яруса; – сам видел), предельно утопленных в землю и великолепно замаскированных укреплений, снабжённых пулемётами и скорострельными капонирными пушками. От капонира к капониру нет сплошной цепи бойцов вдоль эскарпа или вала. Собственно вал со рвом – всего лишь средство задержать атакующую пехоту противника на те секунды, что потребуется фланкирующему ров пулемёту для того, чтобы её срезать. Высокая каменная стена заменена незримой стеной пуль и орудийной картечи. Разумеется, в сочетании с земляными сооружениями и колючей проволокой. Особенно, если проволоку усиливает «ноу-хау» генерала Карбышева: рыболовные крючки на стальных поводках. Весьма неприятная вещь, знаете ли.

Я о чём, собственно? Я об огнестрельном осадном оружии.

До его появления инженеры-фортификаторы как бы даже и ведать не ведали о существовании какого-то иного оружия дальнего боя. Все эти «античные» и «средневековые» стены – сугубо противопехотные сооружения. Грубо говоря, чем выше загородка, тем труднее на неё взобраться. Конечно, в высокий «забор» легко влепить булыжник из камнемёта. Но фортификаторов это почему-то совершенно не волнует, в отличие от их потомков, которым пришлось строить укрепления против пушек. Они знают, что поломать их стены нельзя и потому громоздят их и в пять, и в десять метров высотой – великолепные мишени для «античной артиллерии». А толщина тех стен определяется исключительно требованиями устойчивости: чем выше постройка, тем больше должна быть площадь её основания.

Но и командир нашего воображаемого осадного корпуса это знает! Не может не знать: иначе его на этот пост просто не назначили бы. И что, он с унылой обречённостью тащит на быках тяжеленные махины чёрт-те знает откуда и с безнадёжным упорством садит в стены заведомо бесполезными кольями и камнями? А некий герцог, финансирующий всю кампанию, сложив руки на животе, спокойно наблюдает, как его денежки в буквальном смысле пускаются на воздух? Что за нелепость!

Катапульта (баллиста). Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Попробуем подойти к проблеме с четвёртого конца, а именно, с точки зрения физики. Спросим: а реально ли вообще создать такую метательную машину, чтобы она камнями и кольями разрушила оборонительную стену образца, скажем ХII века?

Практика современных инженеров показывает, что нет. Выше я уже упоминал о попытках американских инженеров создать работоспособные реплики «камнемётов» по заказу кинопродюсеров. Не вышло. Причина – не было в распоряжении средневековых и «античных» мастеров материалов, пригодных для этой цели. Пришлось, скрепя сердце, проектировать «баллисты» и прочую абракадабру с использованием каучуковых жгутов, упругих элементов из современной стали и синтетических материалов.

Из книги в книгу кочует баллада о самоотверженности неких женщин, жительниц некоего осаждённого города, которые в порыве патриотизма пожертвовали свои волосы защитникам якобы для «техобслуживания» камнемётов. Сей подвиг приписывают то горожанкам Карфагена, то дамам Монсегюра, то ещё кому. Причём, всегда из контекста следует, что означенные волосы пошли именно на оборудование каких-то «баллист». Между тем, хорошо известно, что женский волос очень хорош для изготовления тетивы лука. Уж не знаю, добровольно или не очень, но стриглись дамочки именно для лучников и никак иначе...

А может быть, «древние эллины» располагали капроновым волокном?

Всё в порядке! – говорят нам КВИсты. Они знали такие особые способы то ли вымачивать, то ли высушивать всякие такие бычьи не то жилы, не то кишки, потом сплетать их с женскими волосами и сыромятными ремнями, потом приделывать куски воловьих рогов и чуть ли не китового уса, в общем, всё у них работало, как надо! А потом, – горестно вздыхают историки, – секрет был безнадёжно утрачен...

Эта пресловутая Сага об Утраченном Секрете (СУС) настолько уже навязла в зубах, что сравнима, пожалуй, только с Балладой о Неизвестном Кочевнике (см. выше). Порой поражаешься полному отсутствию элементарной эрудиции у людей, которые просто по определению обязаны быть эрудитами, хотя бы по верхушкам. Ну, не надо тебе лезть в тонкости технологических процессов, разберись хотя бы с их результатами! Чего только не загоняли в категорию СУС – дамасскую сталь и златоустовский булат, ювелирное искусство инков и железную колонну в Дели.

И невдомёк балбесам, право, не подберёшь другого слова, что не мог полуграмотный средневековый кузнец-эмпирик знать больше, чем целый металлургический НИИ, и не приходит им в голову заглянуть в тот НИИ на часок, поймать в курилке какого-нибудь МНСа и немножко его порасспросить. И объяснил бы им оный МНС, что технология изготовления, скажем «дамасской» стали в принципе несложна, но чертовски трудоёмка и поглощает уйму времени, если есть желание – можно сварганить, но встанет это в такую копеечку, займёт столько времени, что проще заказать нож, скажем, из напильника. Сделаем в десять раз быстрее и в десять раз дешевле, а качество клинка будет даже выше. Просто дамасский клинок красивее, его шлифованная поверхность кажется «волнистой», только и всего-то. И про делийский столб рассказал бы. А златоустовский булат вообще никуда и не думал исчезать, из него по сей день куют офицерские кортики и парадные палаши в том же самом Златоусте. Был у меня такой кортик. Сталь – чудо, хоть стекло режь.

Так или иначе, колья и камни в какой-то момент таки начали летать. Но, как летать? Снаряд мало добросить до цели. Нужно, чтобы в конце траектории он сохранил достаточно энергии для пробития или хотя бы повреждения преграды. В нашем случае – средневековой («античной») крепостной стены. Такая стена представляет собой две стенки из каменных блоков или кирпичей, толщиной от метра и более, с поперечными связями и отсеками-кессонами, заполненными плотно утрамбованным грунтом.

Кинетическая энергия снаряда определяется, как половина произведения его массы на квадрат скорости в момент соударения с преградой. Так вот, снаряды киношных катапульт такой энергией не располагают!

Допустим, легионеры, кряхтя, заложили в ковш катапульты аж двадцатикилограммовый булыжник. Начальную скорость его беру в 50 м/с, не более, и вот из каких соображений: в кадрах фильмов он отлично виден в полёте. Мне довелось вдоволь пострелять из подствольного гранатомёта ГП-25; начальная скорость полёта его гранаты – 76 м/с. Стрелок – или наблюдатель, смотрящий поверх его плеча – какую-то долю секунды гранату видит, поскольку его линия визирования совпадает с линией бросания гранатомёта. Иными словами, угловое перемещение гранаты относительно стрелка равно нулю. Но стоит сместиться чуть в сторону и гранату в полёте уже не увидишь. Так что – 50 м/с и не более того.

Имеем: кинетическая энергия нашего воображаемого булыжника в момент выстрела 25 кДж. Много это или мало? Есть с чем сравнить! Аналогичный показатель для 23-мм зенитной пушки «Шилка» – 115 кДж. В четыре с лишним раза больше. И, тем не менее, даже и мечтать о том, чтобы с помощью такой зенитки пробить, скажем, стену обыкновенной кирпичной «хрущёвки» – в три кирпича – не приходится. Я имел случай попробовать. Можно «просверлить», влепив длинную очередь в одно и то же место снарядов пятьдесят, но это при снайперской точности, которую может обеспечить только нарезное автоматическое оружие с его высокой кучностью стрельбы! Про кремлёвскую стену я даже не заикаюсь.

И совершенно неважно, что вес 23-мм снаряда – 200 г, а вес булыжника 20 кг: важен не вес сам по себе, а именно энергия. Больше того, из-за своей неоптимальной, с точки зрения аэродинамики, формы оный булыжник очень быстро потеряет скорость в полёте и в стенку грохнется уже совершенно обессиленным. А если взять камень побольше? Но он и полетит медленнее, и скорость будет терять быстрее из-за больших геометрических размеров при той же неудачной форме. Он вообще может до цели не долететь.

Хорошо, а колья? А ещё хуже. Снаряд, кроме всего остального, должен быть сделан из материала, механическая прочность которого, как минимум, не уступает прочности преграды. Деревяшкой – по камню?! А если конец железом оковать? А если толстый, мощный набалдашник приделать? Нельзя: вес! Такая «стрела» вообще прямо перед баллистой шлёпнется, ещё и кого из своих покалечит.

Ладно, не унимается оппонент, а горшки с горючей жидкостью? Чем не «огнемёт»? А с какой, собственно, жидкостью? Все современные жидкие и сгущённые огнесмеси изготовлены на основе лёгких, легковоспламеняющихся топлив, типа бензина. Сырая нефть для этого дела, как ни странно, малопригодна; я не хочу загромождать изложение, поэтому скажу только, что загорается она крайне неохотно и горит вяло, пока не нагреется, а за это время её легко можно потушить, да и в горшке её ой как немного. Какое-нибудьрастительное масло? Но оно очень дорого даже сейчас, при современных агротехнологиях и, к тому же (вот досада!), само по себе опять-таки не горит: нужна пакля, фитиль, способствующий его нагреванию и испарению. Так что, предъявите мне, пожалуйста, античную крекинг-колонну.

Хорошо, налили мы какой-то горючей дряни в кринку, зарядили в катапульту, подожги и рванули спусковой рычаг... Где через секунду окажется то горючее? Правильно, у нас на головах. Оно нам надо?

Короче, всё это чушь. В современных напалмовых бомбах для воспламенения огне-смеси используются ударный взрыватель, разрывной заряд для разрушения корпуса и воспламенитель, мгновенно дающий сверхвысокую температуру для испарения и зажигания смеси.

Можно, конечно, метать просто смоляные факелы. Но ведь, далеко они не улетят: лёгонькие, с большим сопротивлением воздуху... Вот если бы придать им приличную аэродинамическую форму! Так ведь это уже сделано. Строим роту лучников и раздаём каждому по колчану зажигательных стрел. Дальность стрельбы – выше, чем у какого-нибудь тяжёлого огнемёта. Скорострельность – неизмеримо выше. И главное: быстро и недорого создаётся множество очагов пожара. Стрела – она маленькая, шустрая, отследить падение каждой – из сотен! – нереально, а одна необнаруженная вовремя стрела даёт очаг пожара. Так зачем нам НЕ-эффективное средство, если есть эффективное?!

Огнемёт. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Несколько особняком в исторических измышлениях об античном огнеметании стоят некие «огнемётные трубы». Историки пытаются убедить себя и других, что речь тут идёт о «классическом» огнеметании, то есть, струёй горючей жидкости. Огнемет в действии они, конечно, видели – в кадрах военной кинохроники. Но взять, например, книжку В.Н. Шункова«Оружие Красной Армии» и прочитать в ней описание устройства того огнемёта, вряд ли удосужились, иначе не писали бы ерунды. Неотъемлемая составная часть классического огнемёта – баллон с воздухом под давлением 100-200 атм. Если бы «эллины», опираясь на уровень тогдашней металлургии и смогли бы смастерить бронзовый резервуар, рассчитанный на такое давление, то чем бы они его заряжали? Ручными мехами? Не смешно.

А ведь разгадка-то лежит на поверхности. «Труба, мечущая огонь» – это просто ПУШКА, такая, какой видит её не привыкший к этому зрелищу наблюдатель. Тогдашний порох, будучи невысокого качества, сгорать полностью в стволе не успевал, и орудие, действительно, извергало чудовищные языки пламени. Это сейчас высококачественные пороха обеспечивают почти беспламенный выстрел. И всё: «античный» текст, упоминающий «огнемётные трубы», благополучно уехал туда, где ему быть и надлежит – в Средние века.

Остались ещё столь экзотические боеприпасы, как горшки с нечистотами и трупы заразных больных. Это просто неэффективное оружие. Даже если мы отсыплем золотишка нескольким придуркам, чтобы они притащили такой труп на «батарею», как перебросить 70-80-килограммового покойника через вражескую стену?! Какая нужна катапульта?! Да ведь и на той стороне не идиоты сидят, смекнут, что дело нечисто и вызовут врачей и санитаров-трупоносов. А уж те знают, что делать. Ведь, собственно, серьёзную опасность представляют собой не трупы умерших от болезней, а вполне живые и внешне здоровые инфицированные люди, которые, в пределах инкубационного периода, даже не подозревают о том, что заражены. Согласен, наши предки были не сильны в микробиологи, но уж карантинные-то меры принимать умели. Так что и этот тезис не проходит.

Наконец, самый термин камнемёт. «Устройство, бросающее камни», ничего более. Катапульта – точный перевод с латыни: «бросалка», ничего более. И так везде! «Лито-бола» с греческого: «устройство, бросающее камни». Нигде – ни намёка на применение каких-то упругих элементов. Но ведь, ядра первых пушек были сплошь каменными! Значит?!

Позволю себе небольшое замечание. Всё вышесказанное отнюдь не следует понимать так, будто бы пушки появились лишь в середине XV века. Конечно, нет. Просто к этому моменту качественный рост могущества артиллерии достиг такого уровня, что сделал невозможным и ненужным само существование традиционных отвесных высоких стен. Пушки с ними слишком быстро расправлялись. В этот момент просто произошёл опять-таки качественный скачок в развитии фортификационной архитектуры. Орудия появились гораздо раньше, но для прогрызания «традиционных» стен им требовалось значительное время и чудовищный расход боеприпасов. Совсем, как англо-франко-турецким интервентам под Севастополем в 1855-1856 годах: история повторилась на качественно новом уровне. И кстати, середина XV века – это в аккурат взятие Константинополя Сулейманом Великолепным, – огромную роль в котором сыграли именно осадные пушки.

Вот после этого-то и призадумались фортификаторы: если уж такие стены не устояли, значит, нужно срочно изобретать что-то принципиально новое. А первыми призадумались именно итальянцы, как одни из ближайших кандидатов на роль объекта очередного турецкого натиска (см. Яковлев В.В. «История крепостей»).

Общий вывод по хохме № 2: Никаких «античных», никаких «средневековых» боевых машин, принцип действия которых основан на применении каких-то упругих элементов, попросту не существовало. Были только лук, арбалет... и всё. Вопрос: а откуда же они взялись? В смысле, на картинках – как теперь становится понятным, времён Ренессанса и позднее?

Есть мнение. Надо бы приглядеться к творчеству гениального художника/учёного/изобретателя Леонардо да Винчи (1452-1519).

«Леонардо»

Джоконда Леонардо. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Выписывал я, выписывал книжки в издательстве «Терра» и вот меня за усердие премировали «бонусом» – бесплатной книжкой. Называется «Мир Леонардо». Автор (некий Роберт Уоллес) не пожалел чувственных придыханий, чтобы расписать, как был велик и гениален Леонардо. Лучше бы уж он этого не делал, честное слово. Потому, что результат получился прямо противоположный, по крайней мере, если книгу читать, а не просто листать картинки. Оказывается, за 67 лет жизни гений сработал аж 12 картин. Не густо для классика, но бывает. Однако, «железно» принадлежат кисти да Винчи только две из них: набившая оскомину «Джоконда», над которой «каждому культурному человеку» надлежит восторженно ахать и «Крещение», которое даже искусствоведы смущённо называют «необъяснимой ошибкой великого художника». Принадлежность остальных картин определена так: «на авторство Леонардо неопровержимо указывает хищная поза горностая и изящный изгиб руки женщины...» Это о портрете Цецилии Галлерани, любовницы герцога Сфорца. Аргумент, конечно, неопровержимый. Вот свернулся бы горностай клубочком и всё, и уже не Леонардо.

Остальное – ещё невнятнее, ещё неразборчивей. Да и «Джоконда»... Моё, конечно, личное мнение и я никому его не навязываю, но в упор не вижу ничего из ряда вон выдающегося. Сомнительной прелести женщина с перекошенным судорогой ртом. К тому же, их, как минимум, восемь – «джоконд» и все не подписанные. Почему именно луврский портрет принадлежит кисти «великого»?

Крещение, Леонардо. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»«Крещение» же вообще полный кошмар, если не сказать, кощунство. Изобразить Иоанна Крестителя, учителя, подвижника и аскета, молоденьким игривым педерастом мог только педераст, каковым маэстро, по всей видимости и был, поскольку всю жизнь провёл содержанкой то у одного, то у другого дурно пахнущего, в сексуальном отношении, магната.

Тайная вечеря, Леонардо. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»А вот написал титан некую фреску («Тайная вечеря»). Ну, уж написал, так написал, что загляденье! Вот только она тут же отслоилась и осыпалась. И не осталось ничего, кроме «удивительных тонов». После чего фреску не один раз переписывали другие художники. Спрашивается, где здесь Леонардо? Штукатурка, дескать, виновата. Да не штукатурка виновата, а титан, не знающий того, что обязан знать маляр 3-го разряда по окончании профтехучилища: где уже можно красить, а где ещё нельзя, потому, что не просохло и чем загрунтовать, чтоб через пять минут не отвалилось.

Леонардо да Винчи. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»По всей книге тут и там в изобилии разбросаны – открытым тестом! – прямые указания на то, что маэстро был ленив, несобран, организовать свой труд не умел и не хотел. А между тем, давно замечено, что гений – это 1% таланта и 99% пота. Талант у Леонардо, судя по всему, имелся, вот только трудиться корифей категорически не хотел. Тем не менее, жил широко, только под старость пришлось приужаться в запросах; держал слуг и лошадей (по средневековым понятиям, чрезвычайно дорогое удовольствие, символ принадлежности к знати!), позволял себе разные широкие жесты (которые всегда требуют денег). Черта: подобрал симпатичного мальчика, покупал ему штанишки и курточки... Мальчик крал у мэтра всё, что ни попадя, а мэтр только вздыхал понимающе и – продолжал покупать бархатные штанишки... До самого последнего своего вздоха.

Леонардо да Винчи. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Картина вырисовывается отталкивающая, но для психиатров и сексопатологов вполне знакомая: живёт педераст на иждивении другого, богатого педераста, ради приличия кем-то числится, имитирует какую-то деятельность, но деньги получает совсем за другие услуги. «Для души» содержит молоденького педерастика, не требуя от него, в свою очередь, сколько-нибудь ощутимой работы и прощая ему маленькие слабости вроде клептомании. Живёт и благоденствует. А под занавес этот пожилой заслуженный педоказывается никому особо не нужным, потому и приходится ему оформиться приживалом у Франциска I (?). Темпоре, понимаешь, мутандис.

И вот теперь самое время присмотреться к личности Леонардо, как «учёного» и «изобретателя». Нам твердят (в том числе авторы серьёзного, вроде бы, журнала «Техника – молодёжи»), что Леонардо предвосхитил и то, и сё, и пятое, и десятое... Вертолёт, самолёт, танк, водолазное снаряжение и т.д., и т.п. Основанием для таких утверждений стали картинки, там и сям разбросанные в рукописных трактатах, возьмём его в кавычки, «Леонардо». Слов нет, картинки красивые. Некоторые из них даже похожи на чертежи. Но, кто в них всматривался?!

Рисунки Леонардо. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Я в детстве тоже нарисовал схемы разных космолётов, подводных лодок и шестиногих танков (хвала Всевышнему, никому не пришло в голову воплотить эти проекты в металл). Но это же не причина провозглашать меня гениальным изобретателем, опередившим время! Опять же, не хочу загромождать изложение: любая, повторяю, любая выдумка «Леонардо» страдает неустранимым недостатком: она не согласуется не то, что с базовыми законами физики, но даже с обычным, повседневным практическим опытом, которым обладает в той или иной степени любой ремесленник.

Гений явно не понимал, как соотносятся мощность и масса, сила, объём и давление, и так далее – по всей таблице СИ. Гений явно не держал в руках настоящую аркебузу, когда проектировал её пятиствольный вариант: где взять столько здоровья, чтобы ворочать таким оружием?! Корифей явно не представлял себе, сколько будет весить броня и вооружение его «танка», не ведал, каковы реальные силы тех четырёх человек, которым надлежит приводить этого монстра в движение, не осознавал, что сядет это чудо техники в землю по самые оси, едва скатившись с мощёной дороги. Далее – везде! Он увлечённо обсасывал мелкие технические детали, не решив фундаментальных проблем, даже не поставив их, даже не заметив! Титан порхал в небесах фантазии, предоставляя «чёрную работу» всяким декартам с паскалями. Нехай там Торричелли разбирается, отчего у герцога фонтан не фонтанирует. Галилей, дурачок, ядра с Пизанской башни роняет, школяр. А вот я-то!

Однако, все «технические чудеса» Леонардо очень хорошо прорисованы. Что есть, то есть – этого не отнять. Рисунки симпатичные. Так называемое, «Возрождение» – это всплеск человеческой самонадеянности, возможно, первый, но, к сожалению, не последний, когда люди вообразили, что наука позволит им преодолеть все преграды и скоро даст возможность окончательно восторжествовать над природой. Нужно только побольше осей, шкивов и шестерёнок. Что-то не получается? Значит, мало шестерёнок.

Прискорбно, но факт. Красиво расчерченные механизмы «Леонардо» неработоспособны. Красиво разрисованные баллисты с катапультами заведомо неработоспособны.

Моё мнение таково. Мэтр жил как раз в то самое время, когда начала формироваться искусственная версия «античности» и «средневековья». И вот, у историков возникла проблема: они отлично знали, что пушки и аркебузы появились сравнительно недавно. И в их версии истории образовался, так, сказать, «военно-технический вакуум»: а что же заменяло древним осадную артиллерию? И вот тут какой-то титан блеснул. Очень подозреваю, что «Леонардо». Блеснул – а историки подхватили. Блеснул – а нам уже пятый век мозги пудрят.

Я не знаю, кто такой Леонардо да Винчи и как его настоящее имя, и жил ли он вообще в действительности. Зато я знаю, что «античные» и «средневековые» метательные машины были кем-то просто нарисованы на бумаге. Небездарно нарисованы, это правда. И первый кандидат на авторство – тот, кого в современной историографии называют «Леонардо да Винчи».

Царь-пушка – «Дробовик Российский»

Царь пушка. Иллюстрация к статье Георгия Костылева «Военно-исторические хохмы»Нет, вот честное слово, солидный и вроде бы толковый журнал – «Техника – молодёжи». Но, как только заходит речь о «делах давно минувших дней, преданьях старины глубокой», так и норовит выступить в роли рассадника финиковых дубов. О Царь-пушке этот печатный орган высказался следующим образом. Мол, таки да, сложенные перед ней аккуратной пирамидкой ядра – чисто декоративные. Да, действительно, богато украшенный станок чугунного литья – абсолютно нефункционален, а тоже чисто декоративен. Но, дескать, сия декоративная Пушка предназначалась-таки для стрельбы, но не ядрами, а «дробом» – картечью, причём с деревянного станка с постоянным углом возвышения.

Пардон, но это чушь на уровне трупометания. Отлить такую пушку, заранее сознательно исключив возможность наводки по углу возвышения, то есть по дальности – это бред. Это вредительство. В тридцатых годах ХХ века некий гений по фамилии Тухачевский тоже ударился в подобные прожекты. И.В. Сталин проявил воистину ангельское терпение, разъясняя гению, что даже фантазия маршала должна иметь какие-то границы, но, исчерпав аргументы и не добившись понимания, был вынужден в конце концов навсегда распрощаться и с гением, и с его протеже – Курчевским, Гроховским и иже с ними. Кстати, вопреки нынешним «демократическим» измышлениям, пока тот же Гроховский занимался серьёзным делом (парашютами), он жил и благоденствовал. Понесло в дебри, – не обижайся: Страна Советов не столь богата, чтобы финансировать твои технические вывихи.

Но вернёмся к нашей Пушке и учтём такой нюанс: во все времена противоштурмовые орудия, основная задача которых – ведение огня картечью на самооборону, всегда имели небольшой калибр, а основным требованием к ним была высокая скорострельность. Иначе они свою боевую задачу просто не выполнят. Скорострельность Царь-пушки – не более одного-двух выстрелов в час. Таким образом, «дробовая» версия отпадает полностью. Так может, ядра-то всё-таки настоящие? Может быть, перед нами действительно осадное орудие неслыханной мощи?..

Нет, всё правильно. Ядра – бутафорские. И чтобы понять, наконец, в чём тут дело, надо положить перед собой две фотографии: Царь-пушки и какой-нибудь достоверно боевой крупнокалиберной пушки. И всё становится ясно. Недостаточная прочность металлов, применявшихся для отливки стволов, заставляла мастеров-литейщиков делать стенки стволов очень толстыми, примерно соизмеримыми с собственно калибром орудия. Между тем, на снимке Царь-пушки отлично видно, что толщина стенок её ствола мала до неприличия – не более четверти калибра. 102% гарантии: её попросту разорвет при попытке выстрелить тем ядром. Самое интересное, что и при стрельбе картечью произойдёт то же самое, поскольку масса картечного заряда примерно равна, а то и превосходит массу сплошного ядра для того же орудия – см. любой справочник по гладкоствольной артиллерии.

Мой вывод и попробуйте спорить: перед нами мемориал славы Русского оружия. Замечательный, но – только мемориал и не более того. И в связи с этим было бы любопытно проверить две вещи непосредственно, так сказать, «на местности». Во-первых, есть ли на стволе цапфы? Это такие цилиндрические горизонтальные приливы в средней части, благодаря которым осуществляется качание ствола в вертикальной плоскости. На снимке место, где они должны быть, прикрыто какими-то декоративными нашлёпками лафета. Во-вторых, есть ли затравочное отверстие в казенной части ствола? По фотографии этого, естественно, тоже не определить. Если нет хотя бы чего-то одного, тема закрыта и дальнейшему обсуждению не подлежит в принципе, хотя лично для меня вопрос ясен и так.

Литература к «хохмам»

    1. Dudszus, Henriot, Krumrey. «Das Grossbuch der Shiffstipen». Transpress, Berlin, 1983.

    2. Кардини Ф. «Истоки средневекового рыцарства». М.: Прогресс, 1987.

    3. Павлович Н.Б. «Развитие тактики ВМФ», т.З. М.: Воениздат, 1983.

    4. «Рим: эхо имперской славы». М.: Терра, 1997.

    5. Сингх К. «Тигр Раджастхана». М.: Наука, 1972.

    6. Уоллес Р. «Мир Леонардо». М.: Терра, 1997.

    7. Шершов А.П. «К истории военного кораблестроения». М.: ВМИ, 1952.

    8. Шокарев Ю. «История оружия. Артиллерия». М: ACT, 2001.

    9. Шунков В.Н. «Оружие Красной Армии». Минск: Харвест, 1999.

    10. Яковлев В.В. «История крепостей». СПб.: Полигон, 1995.

Страница: 1

Вы здесь » ЗООМИР и не только о нем » РОССИЯ » Военно-исторические хохмы