http://drevoroda.ru/interesting/articles/701/3090.html

           РУСКАЯ ИЗБА
           04.11.2018

   Слово «изба» у большинства людей естественно соединяется со словом «деревня». Эта ассоциация верная. В прошлом «избой» всегда называлось жилище, расположенное в сельской местности: селе, деревне, слободе, починке, заимке, хуторе. Такого же типа жилище, но построенное в городской черте, носило название «дом».
Руские поселения с глубокой древности возникали по берегам рек, ручьёв, озёр, вдоль почтовых трактов, соединявших крупные торговые и ремесленные города, в центре пахотных и сенокосных угодий. Деревни, как правило, были расположены недалеко друг от друга, тяготея к одному административному центру. Деревни и сёла северных губерний Европейской России были малодворными, насчитывали от 3—4 до 60—70 изб. В южных районах и в Сибири сёла и деревни состояли зачастую из 300—500 дворов.
  Крестьянские избы строились в один или два ряда — «порядка» — вдоль дороги, реки или озера, тесно прижавшись друг к другу. Деревни не имели чёткой планировки: усадьбы в них располагались разрозненно, без какого-либо плана. Сёла и деревни огораживались заборами, въездные ворота которых на ночь всегда закрывались.
Избы в старой России обычно строились, или, по народной этимологии, рубились, из дерева. Кирпичные дома в сельской местности встречались очень редко, в основном в безлесных южных районах европейской части страны, а также в сёлах, располагавшихся около крупных городов.
  Строительство дома для крестьянина было знаменательным событием. При этом для него было важно не только решить чисто практическую задачу — обеспечить крышу над головой для себя и своей семьи, но и так организовать жилое пространство, чтобы оно было наполнено жизненными благами, теплом, любовью, покоем. Такое жилище можно соорудить, по мнению крестьян, лишь следуя традициям предков, отступления от заветов отцов могли быть минимальными. Принципиальные изменения в строительной технике, планировке внутреннего пространства, внешнем облике избы стали вводиться лишь в последней трети XIX века, когда традиционные представления крестьян о мире и человеке в нём стали уходить в прошлое.
При строительстве нового дома большое значение придавалось выбору места. При этом исходили, естественно, из практических соображений: место должно быть сухим, высоким, светлым — и вместе с тем учитывали его ритуальную ценность: оно должно быть счастливым. Счастливым считалось место обжитое, то есть прошедшее проверку временем, место, где жизнь людей проходила в полном благополучии. Неудачным для строительства было место, где прежде захоранивали людей и где раньше проходила дорога или стояла баня.
Особые требования предъявлялись и к строительному материалу. Руские крестьяне предпочитали рубить избы из сосны, ели, лиственницы. Эти деревья с длинными ровными стволами хорошо ложились в сруб, плотно примыкая друг к другу, хорошо удерживали внутреннее тепло, долго не гнили. Однако выбор деревьев в лесу регламентировался множеством правил, нарушение которых могло привести к превращению построенного дома из дома для людей в дом против людей, приносящий несчастья. Так, для сруба нельзя было брать «священные» и «проклятые» деревья — они могут принести в дом смерть. Запрет распространялся на все старые деревья. По поверью, они должны умереть в лесу своей смертью. Нельзя было использовать сухие деревья, считавшиеся мёртвыми, — от них у домашних будет «сухотка». Большое несчастье случится, если в сруб попадёт «буйное» дерево, то есть дерево, выросшее на перекрёстке дорог или на месте бывших лесных дорог. Такое дерево может разрушить сруб и задавить хозяев дома.
Постройка дома осуществлялась собственными силами семьи, или нанималась артель плотников. Богатый хозяин, как правило, заключал договор о строительстве с артелью плотников. Особенно славились своим мастерством и высокой организацией работ артели ярославских, владимирских, костромских плотников. Народное сознание приписывало им владение «тайным знанием», полученным от неведомой и нечистой силы. При этом чем выше было мастерство плотника, тем якобы теснее была его связь с «нечеловеческой природой».
Возведение дома сопровождалось множеством обрядов. К примеру, под брёвна первого венца, подушку окна, матицу укладывали деньги, шерсть, зерно — символы богатства и семейного тепла. Окончание строительства отмечалось богатым угощением плотников и всех участвовавших в работе.
Тип усадьбы, внешний облик жилой части дома и хозяйственных дворовых построек, планировка внутреннего пространства, меблировка дома — всё это определялось природно-климатическими условиями, общеруской и местной традицией и имело ряд отличий в разных регионах расселения руского народа.
На севере Европейской России крестьянское жилище представляло собой высокий двухъярусный дом, под двускатной крышей, с пристроенным к нему сзади тоже крытым двухъярусным двором. Жилое помещение располагалось на втором этаже, нижний этаж — подклет — использовался в хозяйственных целях. Первый этаж двора был застроен небольшими помещениями для скота — «стаями». Второй этаж — поветь — использовался как сеновал.
В центральных районах Европейской России деревенская усадьба состояла из одноярусного дома на невысоком подклете, под двускатной крышей, с двором, прилегающим в большинстве случаев к его боковой стороне.
В южноруских районах — на территории к югу от Москвы — крестьянские усадьбы выглядели иначе. Избы были низкие, без подклета, под четырёхскатными крышами. За каждой из них находился широкий, открытый сверху двор, застроенный по периметру тёплыми помещениями для скота, навесами для хранения сельскохозяйственного инвентаря, телег, саней.
Большим своеобразием отличались «курени» донских и терских казаков. Это были высокие двухэтажные, квадратные в плане здания под тесовой или железной четырёхскатной крышей. Хлев, конюшня, овчарня, птичник находились на некотором расстоянии от жилого дома.
Усадьба руского крестьянина Сибири и Алтая напоминала крепость: высокая бревенчатая изба, амбар, расположенный на некотором расстоянии от избы, соединённый с ней забором и массивными воротами. Забор огораживал замкнутый глухой двор, по периметру которого строились помещения для скота, погребы, сеновалы, помещения для просушивания зерна, навесы для дров, телег, сельскохозяйственных орудий.
Жилище крестьян ориентировано обычно на юго-восток. Только со второй половины XIX века, с увеличением населения и сокращением свободных земель, эта традиция стала нарушаться. Смысл такой ориентации сводился не только к соображениям чисто практическим — лучшей освещённости дома, но был связан с представлениями мифологического плана. Юго-восток считался стороной света — «божеская, красная сторона»; северо-запад — стороной тьмы, смерти. Ориентируя таким образом свою избу, крестьянин как бы оборачивался «лицом» дома к светлому началу, к Богу.
В крестьянских домах было, как правило, одно или два, реже три жилых помещения, соединённых сеньями. Наиболее типичным для России был дом, состоящий из тёплого, отапливаемого печью помещения и сеней. Их использовали для хозяйственных нужд и как своеобразный тамбур между холодом улицы и теплом избы.
В домах зажиточных крестьян кроме отапливаемого руской печью помещения собственно избы было ещё одно, летнее, парадное помещение — горница, которое в больших семьях использовалось и в повседневной жизни. Отапливалась горница в этом случае печью-голландкой.
Интерьер избы отличался простотой и целесообразным размещением включённых в него предметов. Основное пространство избы занимала духовая печь, которая на большей части территории России располагалась у входа, справа или слева от дверей. Только в южной, центрально-черноземной полосе Европейской России печь находилась в дальнем от входа углу. Стол всегда стоял в углу, по диагонали от печи. Вдоль стен шли неподвижные лавки, над ними — врезанные в стены полки. В задней части избы от печи до боковой стены под потолком устраивался деревянный настил — полати. В южноруских районах за боковой стеной печи мог быть деревянный настил для спанья — пол, примост. Вся эта неподвижная обстановка избы строилась плотниками вместе с домом и называлась хоромным нарядом.
Передний угол со столом считался чистой, парадной половиной избы, пространство около двери и печи — печной угол, середина избы — рабочим местом. Мифологическое сознание народа определяло передний угол избы, указывавший на юго-восток, как место святое. Здесь молились Богу. Печной угол, направленный на северо-запад, осмыслялся как место тёмное, нечистое, там жил домовой, через печную трубу могла влететь в дом ведьма, попадал в виде огненного змея дьявол. В избе было как бы два сакральных центра, расположенных по диагонали.
Сравнительно небольшое пространство избы, около 20—25 кв. м, было организовано таким образом, что в нём с большим или меньшим удобством располагалась довольно большая семья в семь-восемь человек. Это достигалось благодаря тому, что каждый член семьи знал своё место в общем пространстве. Мужчины обычно работали, отдыхали днём на мужской половине избы, включавшей в себя передний угол и лавку около входа. Женщины и дети находились днём на женской половине возле печи. Места для ночного сна также были распределены. Старые люди спали на полу около дверей, печи или на печи, на голбце, дети и холостая молодёжь — под палатями или на полатях. Взрослые брачные пары в тёплое время ночевали в клетях, сенях, в холодное — на лавке под полатями или на помосте около печи.

Каждый член семьи знал своё место и за столом. Хозяин дома во время семейной трапезы сидел во главе стола. Его старший сын располагался по правую руку от отца, второй сын — по левую, третий — рядом со старшим братом. Детей, не достигших брачного возраста, сажали на лавку, идущую от переднего угла по фасаду. Женщины ели, сидя на приставных скамейках или табуретках.
Нарушать раз заведённый порядок в доме не полагалось без крайней необходимости. Человека, их нарушившего, могли строго наказать.
В будние дни изба выглядела довольно скромно. В ней не было ничего лишнего: стол стоял без скатерти, стены без украшений. В печном углу и на полках была расставлена будничная утварь. В праздничный день изба преображалась: стол выдвигался на середину, накрывался белой скатертью, на полки выставлялась праздничная утварь, хранившаяся до этого в клетях.
Интерьер горницы отличался от интерьера внутреннего пространства избы присутствием голландки вместо руской печи или вообще отсутствием печи. В остальном хоромный наряд, за исключением полатей и помоста для спанья, повторял неподвижный наряд избы. Особенностью горницы было то, что она всегда была готова к приёму гостей.
Сени использовались в основном как хозяйственное помещение. В летнее время в сенях могли спать. В старину же в Архангельской, Вологодской, Нижегородской, Костромской губерниях в больших сенях крестьянской избы устраивались девичьи посиделки, зимние встречи молодёжи. Это нашло своё отражение в старинной руской песне:
Ах вы сени, мои сени, сени новые мои!
Сени новые, кленовые, решетчатые!
Уж и знать, что мне по сенечкам не хаживати.
Мне мила дружка за рученьку не важивати.
Интерьер жилых помещений крестьянского дома стал заметно меняться с последней трети XIX века. Во многих избах появилась деревянная перегородка, отделявшая печь от остального пространства избы, появились даже небольшие спальные комнаты, войти в которые можно было из сеней. В быт крестьян стала входить городская подвижная мебель: шкафы, горки, буфеты, кровати, стулья, кресла. Убранство избы пополнилось зеркалами, часами, фотографиями в рамках, мелкой скульптурой, выставлявшейся в горках. Первоначально всё это помещалось в горницах и служило для демонстрации «самодостаточности» хозяина. Постепенно многие из этих городских предметов стали проникать в пространство избы, вытесняя традиционную неподвижную мебель. Процесс замены вещей традиционного руского быта происходил постепенно, не вызывая внутреннего сопротивления людей. Изменявшиеся условия жизни, новые мировоззренческие идеи, проникавшие в деревенскую среду, меняли и предметный мир деревни. Люди выбирали для себя то, что им было необходимо, удобно.
Крестьянский дом трудно было представить без многочисленной утвари, накапливавшейся десятилетиями, если не столетиями, и буквально заполнявшей его пространство. В руской деревне утварью называлось «всё движимое в доме, жилище», по словам В. И. Даля, автора «Толкового словаря великорусского живого языка», составленного в середине XIX века. Фактически утварь — это вся совокупность предметов, необходимых человеку в его обиходе. Утварь — это посуда для заготовки, приготовления и хранения пищи, подачи её на стол; различные ёмкости для хранения предметов домашнего обихода, одежды; предметы для личной гигиены и гигиены жилища; предметы для разжигания огня, хранения и употребления табака и для косметических принадлежностей.
Основные типы домашней и хозяйственной утвари, использовавшейся рускими крестьянами в XIX — первой четверти XX века, сложились ещё в древности. В раскопках руских городов и селений X—XIII веков учёные находили предметы утвари, внешний вид которых имел сходство с утварью XIX века.
Крестьянская традиционная утварь на всей территории расселения руского народа была однотипной. Местные варианты предметов утвари фактически отсутствовали или, во всяком случае, менее бросались в глаза, чем, например, в одежде, пище. Однако характерной особенностью было изобилие местных терминов, называющих по-разному один и тот же предмет. Сосуды одной и той же формы, одного назначения, выполненные из одного и того же материала одним и тем же способом, назывались по-разному в разных губерниях, уездах, волостях и даже деревнях. Название предмета менялось в зависимости от его использования конкретной хозяйкой: горшок, в котором варили кашу в одном доме, получал название «кашника», тот же горшок, использовавшийся в другом доме для варки похлебки, назывался «щенником». Разными терминами называлась утварь одного назначения, но изготовленная из разного материала: сосуд, выделанный из глины, — горшок, из чугуна — чугунок, из меди — медник. Терминология часто менялась в зависимости от способа изготовления сосуда: сосуд для квашения овощей бондарной работы — кадка, долбленный из дерева — долблёнка, выделанный из глины — корчага.

В руской деревне употреблялась в основном деревянная и гончарная утварь. Металлическая, стеклянная, фарфоровая была распространена меньше.
Деревянная утварь преобладала в лесной полосе России, гончарная — в её степных и лесостепных районах. Деревянная утварь по технике изготовления могла быть долблёной, бондарной, столярной, токарной. В большом употреблении была также утварь, изготовленная из бересты, плетённая из прутьев, соломы, корней сосны. Некоторые из необходимых в хозяйстве деревянных предметов изготавливались силами мужской половины семьи. Большая же часть предметов приобреталась на ярмарках, торжках, особенно это касалось бондарной и токарной утвари, изготовление которой требовало специальных знаний и инструментов. На ярмарки губернского или уездного масштаба деревянную утварь привозили из крупных ремесленных центров России. Так, например, токарную посуду — из лесного Заволжья, Московской, Вятской губерний; сундуки столярной работы — из Пермской и Нижегородской. Кадушки, ушаты, шайки, бочки и прочий «бондарный товар» поступал из Пермской и Нижегородской губерний, а также из губерний Северной России. На мелких сельских торжках продавались изделия местных ремесленников.
Вещи, изготовленные ремесленниками, отличались добротностью, прочностью, тщательностью отделки, то есть теми чертами, которые особенно ценились крестьянами, покупавшими их не только в расчёте на сегодняшний день, но и на долгое использование в будущем.
Гончарная посуда применялась в основном для приготовления пищи в духовой печи и подачи её на стол, иногда для засолки, квашения овощей. Её изготавливали в мелких кустарных мастерских, возникавших в местах выхода на поверхность гончарных глин. Гончары продавали свои изделия на местных ярмарках или развозили по деревням на возах и по воде на лодках, обменивая на зерно, муку, крупу.
Металлическая утварь традиционного типа была распространена преимущественно на Руском Севере. Это была, главным образом, медная, оловянная, серебряная столовая посуда, изготовленная в XVII—XVIII веках, передаваемая по наследству как величайшая ценность или сделанная по старым образцам мастерами XIX века. Наличие её в доме было ярким свидетельством зажиточности семьи, её бережливости, уважения к семейным традициям. Такую утварь продавали только в самые критические моменты жизни семьи.
Традиционный набор утвари сохранялся в крестьянском хозяйстве вплоть до конца 30-х годов XX века. Однако новые, характерные для городского образа жизни вещи стали проникать в народный обиход гораздо раньше, ещё в середине XIX века. Первоначально это была столовая утварь, вернее чайная. Вместе с самоваром и кофейником в быт крестьян вошли чайные чашки с блюдцами, сахарницы, вазочки для варенья, молочники, чайные ложки. В зажиточных семьях стали входить в обиход фаянсовые тарелки для индивидуального пользования во время праздничных трапез, формы для студня, рюмки, стаканы, бокалы, бутылки и т. п. Эта посуда обычно хранилась в стеклянных горках, стоявших в горницах, и служила украшением интерьера.

Наполнявшая дом утварь изготавливалась, приобреталась, хранилась рускими крестьянами, естественно, исходя из чисто практического её использования. Однако в отдельные, с точки зрения крестьянина важные моменты жизни почти каждый из её предметов превращался из вещи утилитарной в символическую. Сундук для приданого в один из моментов свадебного обряда из ёмкости для хранения одежды превращался в символ зажиточности семьи, трудолюбия невесты. Две ложки на свадебном столе, перевязанные лентой, обозначали единение и согласие жениха и невесты. Лишняя ложка, оказавшаяся на столе, предвещала приход гостей и т. п. Одни предметы утвари обладали очень высоким семиотическим статусом, другие более низким.
Таким образом, руская изба, с её особым, хорошо организованным пространством, неподвижным нарядом, подвижной мебелью, убранством и утварью, была единым целым, составлявшим целый мир для крестьянина.
И. Шангина
Из книги «Русская изба. Иллюстрированная энциклопедия».

Отредактировано Zlata (21-11-2018 23:35:58)