интервью с Д.И.Бибиковым

Что делать с волком?

Волк, как и всякое животное,— неотъемлемая часть живой природы. Но этот умный и смелый хищник исторически связан с жизнью и хозяйственной деятельностью человека, и потому отношение к волку двоякое: одни считают, что волка надо всеми мерами уничтожать, другие убеждены, что этот зверь необходим и даже полезен. Где же истина? Она, по-видимому, где-то посредине между этими полярными взглядами. Так, по крайней мере, считает известный исследователь экологии волка, член Рабочей группы по волку Международного союза охраны природы и природных ресурсов, профессор, доктор биологических наук Д. И. Бибиков (Институт эволюционной морфологии и экологии животных им. А. Н. Северцова Академии наук СССР). Беседу с ним провела журналистка Л. Стмшковская.

— Дмитрий Иванович, ведь не всегда человек враждовал е волком. Если заглянуть подальше в глубь веков, выяснится, что первобытные люди жили бок о бок с волками, используя одни и те же источники пищи — доступных им животных, и никакого антагонизма между ними не было. Мифы и легенды многих народов мира свидетельствуют, что и позже было время, когда человек не испытывал к волку негативных чувств. Что же послужило причиной конфликта между ними?

— Вы правы, содружество человека и волка прочно сохранялось тысячелетиями. До тех пор, пока люди не занялись скотоводством и земледелием. К этому времени ресурсы диких копытных животных оскудели, а в местах их былого обитания появился домашний скот. Волки начали охотиться на него. Вот тогда и возникла вражда человека и волка.

Став земледельцем и владельцем домашнего скота, человек начал испытывать перед волком страх. Его стали уничтожать. В Европе страх перед волком и ненависть к нему достигли апогея в средние века.

— Видимо, особенно успешным уничтожение волков стало с появлением огнестрельного оружия?

— Да, и численность волков в ряде районов Старого Света резко сократилась, а местами они были уничтожены полностью. Первыми освободились от волков наиболее развитые страны с высокой плотностью населения. Раньше всего они исчезли в Англии — в начале XVI века.

В Ирландии волк сохранялся до начала XVII века, в Шотландии последний волк был убит в 1743 году. Во Франции к 1870 году звери были редки во многих районах страны, но в некоторых местах они продержались вплоть до первой мировой войны.

— Каково современное состояние популяций волка в мире?

— Сейчас почти вся территория Западной Европы свободна от волков. Зверь практически исчез в Норвегии и Швеции. В Болгарии, Польше, Италии, Испании и Португалии живет по одной-две сотни зверей или даже меньше этого. В Финляндии и Чехословакии волков также мало, но за последнее десятилетие их численность несколько возросла. По две-три тысячи зверей обитает в горах Югославии, Греции и Румынии. В Канаде насчитывают 20—25 тысяч волков. В США, на Аляске—около 10 тысяч, а во всех остальных штатах — около тысячи зверей.

— Значит, среди европейских стран лишь в нашей стране существуют многочисленные и жизнеспособные популяции?

— Да, в настоящее время у нас обитает приблизительно 60—70 тысяч зверей.

— Дмитрий Иванович, несколько лет назад численность волков в нашей стране резко возросла. Почему произошел такой скачок! Приходилось слышать, что виной тому периодическая печать—те журналисты и ученые, которые считали волка «санитаром» и защищали его в своих статьях, и потому-де у многих людей сложилось слишком терпимое отношение к волку. Неужели «то на самом деле так?

— Нет, конечно. За прошедшие сто лет было несколько периодов «волчьего засилья», то есть вспышек численности зверя, последний — после войны, в конце сороковых—начале пятидесятых годов. Борьба с волками велась интенсивно, ежегодно отстреливали по сорок и даже по шестьдесят тысяч. И в начале шестидесятых годов зверей осталось около 50 тысяч. Ущерб животноводству уменьшился во много десятков раз. Это позволило некоторым специалистам заключить, что с «вредоносным аспектом волчьей проблемы» будет покончено к началу восьмидесятых годов. Однако вопреки прогнозам в семидесятых годах число волков значительно увеличилось. Произошло это потому, что охотничьи организации стали меньше уделять внимания регулированию численности волка, забыли о том, что нужно постоянно контролировать ее рост.

С другой стороны, в семидесятые годы волки были прекрасно обеспечены кормом. В это время сильно размножились лоси, кабаны, сайгаки. Стало много и диких северных оленей. В очень важный источник пищи превратились животноводческие комплексы, на которых нарушались правила захоронения падали. И, безусловно, процветанию популяций волка во многом способствовали браконьеры, которые, охотясь на копытных, оставляют а лесу немало подранков.

Далее. В семидесятых годах в нашей стране продолжалась концентрация сельского населения. Исчезли тысячи мелких деревенек, во многих из которых, кстати, жили охотники-волчатники. Возникли обширные незаселенные и почти не посещаемые людьми участки. В итоге волки получили исключительные возможности для маневров, массу мест, пригодных для выведения потомства.

— У меня есть небольшая книжка, вышедшая в 1931 году. Называется она «Хищные птицы и борьба с ними». Появление такой книги в наши дни представить себе просто невозможно. Положительная роль хищных птиц в биоценозах доказана, и почти все они теперь подлежат охране. Ну, а волк? Какова его роль в природных сообществах?

— Из крупных хищных зверей лишь волк может существенно влиять на численность диких копытных животных. Однако еще ни один их вид по вине волка не только не исчез, но даже не стал исчезающим. Занесение в Красную книгу безоарового козла, горных баранов, кулана, джейрана, реальная угроза сибирской косуле — все это результат деятельности человека, итог изменения мест обитания этих животных, браконьерства.

Отношение человека к хищничеству вообще и к хищникам в частности складывается из того, что отрицательная их роль кажется всем очевидной, а положительная скрыта. Обнаружить ее гораздо сложнее, она выявляется лишь при тщательных наблюдениях и всестороннем анализе. Вот весьма обычная ситуация. В лесу найдены остатки трапезы волков. Глядя на них, никто не усомнится, что лось, ставший добычей хищников, был крупным. Однако нередко подобные животные попадают в зубы волков, потому что неполноценны: больны или испытали на себе действие ружья все того же браконьера. Здесь мы по существу сталкиваемся с завуалированным фактом изъятия из популяции дефектной особи.

— Дмитрий Иванович, но ведь известны случаи успешной охоты волков и на нормальных, физически сильных животных?

— Известны, конечно. Однако эти случаи не опровергают селективности (избирательности) общего воздействия хищника на популяцию жертвы, так как, во-первых, селективность проявляется по отношению именно ко всей популяции, а не в каждом конкретном случае. А во-вторых, надо учитывать, что крупное и сильное животное тоже может иметь дефект — допустим, быть малосообразительным, бестолковым, попросту говоря.

В последние годы появились исследования, которые показывают, что влияние волков на популяции диких животных, видимо, шире, чем уничтожение наиболее слабых и неприспособленных животных.

Известный американский ученый Д. Мич проводил исследования на острове Айл-Ройал (национальный парк в штате Мичиган). Он заметил, что после появления волков на острове у лосих стало больше рождаться двоен. Сходная ситуация сложилась и в наших заповедниках. В середине сороковых — начале пятидесятых годов волки в заповедниках были многочисленны. Однако в то время, как отмечают многие исследователи, темпы роста численности копытных были очень высокими. Систематическое уничтожение волков во всех заповедниках привело к тому, что копытные чрезмерно размножились. Это нанесло большой ущерб растительности, между животными усилилась конкуренция за корм. В итоге телят стало рождаться меньше.

В начале семидесятых годов численность волков в некоторых заповедниках стала восстанавливаться. Гибель копытных происходила в новых экологических условиях: при неустойчивой кормовой базе и нарастающем прессе хищника. Но, несмотря на это, скажем, в Дарвинском заповеднике телят родилось на 5 процентов больше, а число лосих, у которых были двойни, возросло на 33 процента. В то же время в Мордовском заповеднике, где волки были по-прежнему редки, показатели плодовитости уменьшились соответственно на 2 и 25 процентов.

Все это означает: волки в популяциях копытных изменяют соотношение возрастных групп. Жертвами их становится непродуктивная часть популяции. В результате ее гибели остается больше корма, у зрелых и физически полноценных животных условия жизни становятся лучше, плодовитость их повышается.

— А если регуляцию численности диких копытных возьмет на себя человек?

— Дело это довольно сложное. В последние годы стали известны случаи ухудшения состояния популяций оленя, лося, кабана, отбор в которых осуществлял только человек. Звери мельчали, снижались их трофейные качества. Многие из них гибли или из-за инфекционных заболеваний, или из-за неблагоприятных погодных условий — глубокого снега, наста.

Сохранять популяцию хотя бы на исходном уровне трудно потому, что у человека ограничена возможность правильно оценить физическое состояние животного и тем более соответствие его поведения условиям обитания. За секунды, в течение которых он видит дичь, можно заметить лишь отклонения от среднего стандарта в экстерьере.

Кроме того, спортивная и трофейная охота ведется по лицензиям, стоимость которых не зависит от размера животных, всегда одинакова. Охотник, естественно, старается добыть зверя крупного. Погибают сильные и здоровые животные, способные оставить полноценное потомство. И в структуре стада происходят очень глубокие изменения.

Но, предположим, охота на копытных (промысел) происходит идеально: отстреливают только слабых и дефектных животных, не оставляют подранков, что неизбежно при массовых отстрелах, и т. п. Однако и этого недостаточно. Ведь хищники как инструмент естественного отбора посвоему «тренируют» физическую форму и поведение своих жертв, предупреждая появление «брака», и в конечном счете направляют их эволюцию. Всего этого человек делать не может.

— Стало быть, роль волка не только отрмцательная?..

— Как и всякого иного явления — в полном соответствии с диалектикой. То, что волк играет в биоценозах положительную роль,— бесспорный факт. Но хочу подчеркнуть: это относится лишь к мало нарушенной природе. В хорошо организованном охотничьем хозяйстве волк не нужен. Ведь кабаны и олени, которых там разводят и подкармливают, это почти домашние животные. И, конечно, смешно говорить о селективной роли волка в животноводстве.

— Дмитрий Иванович, всем известно, что от волков, особенно во время так называемых вспышек их численности, гибнет значительное количество домашнего скота. В связи с этим меня вот что интересует. Возьмем последнюю вспышку, конец семидесятых годов. Ущерб, причиненный волками животноводству, исчисляется миллионами рублей, которые органы Госстраха выплатили колхозам и совхозам. Однако страховые возмещения выплачивают не везде...

— Ущерб, нанесенный ВОЛКАМИ в последнюю вспышку численности, безусловно, велик. Но достоверных данных о его величине нет. Дело в том, что вопрос о компенсации убытков за потраву скота волками предоставлено решать каждой республике самостоятельно. И получается, что в некоторых республиках Средней Азии, Закавказья или в Казахстане, где страховка совхозам не выплачивается, чабаны даже скрывают случаи нападения волков на скот, чтобы не отвечать за потери. Зато в РСФСР, в областях и краях, в которых получают страховку, ситуация обратная. Приведу два примера. Зоолог Н. К. Железнов решил проверить в пяти совхозах Магаданской области акты о гибели домашних оленей, составленные в течение нескольких лет. Он установил, что фактически от волков погибло 8—12, максимум 30 процентов того числа оленей, которое было указано в актах. Другой зоолог, А. Н. Кудактин, на высокогорных пастбищах Большого Бамбака (это в Краснодарском крае), где выпасали тысячи голов крупного рогатого скота, обнаружил сходную картину: пастухи сваливали на волка животных, погибших от болезней или травм. Удобная лазейка для оправдания собственной нерадивости, бесхозяйственности. И прямой ущерб государству.

— Но чтобы свести к минимуму ущерб от самих волков, прежде всего надо знать число зверей. Вы назвали приблизительную цифру. А точная есть?

— Точной нет. Ее определяют на основе данных по районам и областям, которые представляют охотоведы. Однако волки широко кочуют. Поэтому более объективны данные зимнего маршрутного учета, но его проводят далеко не на всей территории СССР. Необходимо провести всесоюзный одновременный учет волка, тогда можно будет иметь более точные сведения.

— Но, кроме численности, надо еще хорошо знать и поведение волков. Между тем ни в одном из ведущих научно-исследовательских учреждений Главприроды Министерства сельского хозяйства СССР, Центросоюза или Главохоты, никто специально не изучает волка. Вряд ли такое положение можно считать правильным.

— Волк — один из самых совершенных хищников планеты. Он способен анализировать обстановку, делать определенные, выгодные для себя выводы, прогнозировать события. Это зверь с развитой психикой, и потому довольно легко приспосабливается к изменившимся условиям.

Волк всегда следил за человеком, продолжает делать это и сейчас. От его взгляда не ускользнут ни оставленные в лесу без присмотра коровы, ни овчарни с окнами без стекол, ни скотомогильники, которые иногда существуют теоретически, а практически возле них, словно специально для привлечения хищников, просто бросают павших животных. Конечно, волк всем этим обязательно воспользуется.

В последнее время появилось много новых черт в поведении волков. Например, в густонаселенных районах люди все чаще выезжают в лес, проводят там не только выходные, но и отпуск. И многие волки, поскольку ночью их часто беспокоят, начинают вести дневной образ жизни. Постоянно встречаясь с транспортом и привыкнув к нему, волки могут лечь сразу за кюветом оживленной шоссейной дороги, провожая глазами идущие машины, проходят рядом с работающими тракторами.

Однако частое общение с людьми не изменило присущей волкам осторожности. Звери прекрасно различают опасных и неопасных для них людей. Увидев вооруженного человека, они быстро скрываются в лесу, а, скажем, на группы туристов, идущих, как правило, с шумом, реагируют мало.

Еще сравнительно недавно волки, наевшись добычи, укладывались поблизости на отдых. Теперь же, поужинав, они к утру оказываются в десятках километров от места охоты и больше к нему не возвращаются. Иначе стали вести себя и волчата. Уже в возрасте двух-трех месяцев, покидая  логово , они начинают кочевать со взрослыми.

Практика показывает, что нет такого средства борьбы с волками, которое бы звери за достаточно короткий срок не «освоили». Даже к флажкам они теперь не испытывают былого почтения, сравнительно легко переходят их линию, причем обучают этому и свое потомство. Отпали полностью такие надежные в прошлом средства, как капканы, подкарауливание возле приманки. И вот итог: раньше охотник мог добыть волка в одиночку, сегодня бригада в 10—12 человек на двух машинах настигает одного волка за два-три дня.

Так что изучать волка необходимо. Конечно, за много веков знаний о волке накопилось немало, однако детальных исследований проводилось недостаточно, и многих подробностей о жизни волка мы не знаем. К сожалению, и то, что уже точно знаем, нередко остается без внимания.

— А ведь на Всесоюзном совещании по хищным млекопитающим в феврале 1978 года именно ученые забили тревогу: численность волков резко возросла. В результате охотничьи организации страны приняли решение усилить охоту на волка.Теперь же практические работники почему-то мало используют рекомендации ученых.

— Судьбу волка мы до сих пор склонны определять в большей степени на основе эмоций, нежели науки. Анализируя существующую программу борьбы с волком, суть которой сводится к повсеместному уничтожению зверей всеми доступными способами, многие ученые пришли к выводу, что от нее нужно Отказаться. Прежде всего потому, что борьба с волком приобретает характер временных кампаний, сменяющихся периодами затишья, которые провоцируют новую вспышку численности. Другой серьезный недостаток: средства на регулирование численности распределяются равномерно, а их надо концентрировать в регионах, где волк причиняет особенно большой ущерб. Третье: при этой программе никто не может гарантировать, что не исчезнут с лица Земли такие подвиды волка, как тундровый, степной, пустынный. Этого допустить нельзя. Мы обязаны сохранить вид во всем многообразии его форм.

Вне всякого сомнения, борьбу с волками надо вести. Но должна быть разработана ее стратегия для конкретных регионов страны, то есть долгосрочная, постоянно действующая программа регулирования численности. Нужно четко различать волков нетронутой природы и зверей, живущих за счет домашних животных. По существу, это две резко отличающиеся друг от друга экологические формы. Усилия должны быть направлены на максимальное сокращение численности зверей, специализирующихся на добыче домашнего скота и обитающих в густонаселенных районах с интенсивным разведением сельскохозяйственных животных. В районах же, где животноводство сильно не развито, а ресурсы диких копытных используются недостаточно, пусть волк выполняет свои естественные функции — поддерживает равновесие в дикой природе. Если в таких районах волки будут истреблены, к проблемам, о которых мы уже говорили, прибавится новая: экологическую нишу волков займут бродячие, одичавшие собаки и волко-собаки, звери крайне вредные для живой природы. Они активно преследуют диких копытных и зайцев, не боятся людей, нападают на домашних животных даже днем.

И последнее. Популяции волков обычно состоят из семей—стай, постоянно живущих на определенной территории. Однако есть звери, не входящие в стаи, их иногда называют «нетерриториальными». Это резерв популяции. Волки, как известно, сами регулируют свою численность. Бездумное нарушение структуры популяции будет вести к выключению механизмов саморегуляции, количество нетерриториальных зверей возрастет. Поэтому в районах, где уничтожение волков экологически неоправданно, из популяций в первую очередь надо удалять этих одиночек. Именно они являются наиболее вероятными охотниками на домашних животных.

Наша справка:
Бибиков Дмитрий Иванович( 1916 - 1997),- известный зоолог.
Родился в Ленинграде.
Окончил биологический факультет МГУ в 1941 г.
Работал в Тиманской тундре и лесах Средней России, в Забайкалье и на юге Приморья, в Казахстане.
Излюбленными объектами его исследований являются - сурки и волк.
В 1971-1976 гг. возглавлял отдел повышения продуктивности охотничьих угодий в Центральной лаборатории охраны природы МСХ СССР.
Многие годы руководил Комиссией по волку (с 1990 г. по крупным хищникам) Териологического общества при РАН., профессор, доктор биологических наук.