https://dzen.ru/a/aAlHg7A8ZRva-23D
Андрей Мусалов официально
ПРОФЕССИЯ — ПОГРАНИЧНЫЙ КИНОЛОГ
    23 апреля

Текст: Андрей МУСАЛОВ
Опубликовано в журнале «Пограничник». №1, 2019 г.

Как известно, на государственном рубеже служат не только люди, но и их четвероногие помощники. На одном из участков Пограничного управления ФСБ России по Саратовской и Самарской областям большая часть задержаний нарушителей с применением служебной собаки на счету одного пса — Гэндальфа. Скоро он выйдет в отставку, оставив о себе заслуженную добрую память. О том, как служил Гэндальф, корреспонденту «Пограничника» рассказал его хозяин — Виталий К.

ПОЧЕМУ пса назвали Гэндальфом? Понятное дело, в честь волшебника из популярной книги и одноименного фильма. Но не только в этом причина. Имена собакам дают еще в питомнике. Обычно перовая буква соответствует определенному году. Когда родился Гэндальф, или попросту Гена, все собаки получали клички на букву «Г».

Когда мы познакомились, сразу стало ясно, что Гэндальф пёс непростой, со сложившимся характером. Ему тогда было уже три года. А еще Гэндальф обладает одним ценным качеством: он не лает. Совсем. Для пограничной собаки — огромный плюс! Вот представьте, сидите вы в секрете. Если собака гавкнет или заскулит, вас раскроют. Поэтому правильный пёс должен уметь помалкивать.

СОБАК я не боюсь. Гораздо больше меня пугают мыши. В детстве у меня была собака по кличке Пушок. Маленькая такая. Вместе ходили к колонке — за водой. По дороге играли. Настоящий друг. Прожила она довольно долго.

А еще с детства я мечтал о немецкой овчарке. Мне всегда нравились их окрас и конституция. «Немцы» — универсальная порода, способная научиться любой собачьей профессии. Другие породы, например, спаниели, запоминают шесть-семь основных запахов и всё. Поэтому у них узкая специализация – поиск наркотиков или взрывчатки. Любопытство же немецких овчарок беспредельно, из-за чего они становятся лучшими розыскниками.

Ещё всегда мечтал стать пограничником, причём таким, как изображают на плакатах, — с собакой. Насмотрелся фильмов о границе. Однако военную карьеру довелось начать в Министерстве обороны. Служил танкистом и понял — это не моё. Решил подписать контракт с Пограничным управлением ФСБ России по Саратовской и Самарской областям. Родом я из этих мест.

Супруга была против того, чтобы я возился с собаками. Я, конечно же, пообещал, что на службе буду сидеть исключительно за столом и бумажки перекладывать. Но едва надев зелёную фуражку, первым делом изъявил желание освоить профессию кинолога. Жене пришлось с этим смириться.

С ГЭНДАЛЬФОМ мы стали работать в отделении «Новозаволжское». Чтобы научить чему-то любую собаку, нужно вложить много сил, физических душевных. Поначалу отношения у нас с ним складывались, скажем так — по-разному. Мы схожи по темпераменту — оба холерики, а это не очень хорошо, кто-то один в паре должен быть спокойнее другого. В общем, обучение Гены стало сплошным мучением! Это было также сложно, как заставить левшу писать правой рукой. Пёс сопротивлялся до последнего, даже цапнул меня. Несильно — дал понять, что не потерпит такого обращения.

К счастью, мне повезло с наставником. Им был старший инструктор с большим опытом, который дал мне базовые навыки — разъяснил, как работать с питомцем, как ухаживать за ним. Он не раз говаривал: «Ты должен доверять собаке, а собака должна доверять тебе!»

В ходе общения с подопечным кинолог должен изучить его характер и особенности поведения, узнать — какую предпочитает еду, какие способен выдерживать силовые нагрузки? Даже знать, какая его любимая игрушка? Вот у Гэндальфа любимый предмет — резиновый мячик. Может бегать за ним бесконечно, радуясь, как щенок.

Очень важно установить психологический контакт с собакой. Пока не наладилось такое взаимопонимание, о тренировках не стоит и мечтать. Пёс будет принимать еду, но хозяином так и не признает. Самое главное — приучать подопечного к командам и только после этого с ним, как мы шутим, «поговорить по душам».

Чтобы из Гены вышел толк, мне пришлось жить в его вольере — буквально. Иногда давал вкусненькое — чередовал казённую еду, мясом, купленным за свой счёт. Для улучшения физической формы пса, каждый день бегал с ним по 7 – 10 километров.

Словом, возился с собакой и в будни, и в праздники, и выходные. Супруга поначалу ревновала — мол, собака тебе дороже семьи. Живёшь с ней, а не с нами. Но познакомившись с Геной, успокоилась. Дети его тоже полюбили.

Несмотря на все трудности, через два месяца занятий Гена стал подчиняться мне, выполнять команды. Изучил мои привычки, а я — его. Говоря кинологическим языком, мне удалось «сломать» характер. Между прочим, со взрослой собакой этого почти невозможно добиться.

А ведь до встречи с Гэндальфом я, образно говоря, толком и не знал — где у собаки хвост, а где ухо. Чтобы добиться такого результата, пришлось читать много книг по кинологии, советоваться со специалистами. Со временем научился самостоятельно ставить диагноз, лечить большинство собачьих болезней, делать прививки и уколы.

СЛЕДУЮЩИМ этапом стало обучение Гэндальфа пограничным премудростям. Особенно сложно оказалась натаскать его работе по следу. Я раскладывал на пути небольшие кусочки лакомства и приучал его распознавать запах. Найдёт — поест, не найдёт — останется голодным.

Самому Гэндальфу больше всего понравилось проводить поиск и задержание. Для него же это игра в «догонялки»! Пограничников в дресс-костюме он валил сильно и с азартом. Многие потом жаловались: «Какой злой у тебя пёс, словно сожрать меня хочет». Я считаю — это же очень хорошо! Собака — она же хищник. Унюхать, догнать, укусить, повалить — это у неё в крови.

После первоначальной подготовки нас с Геной отправили в Вязьму, в пограничный кинологический учебный центр — на четырёхмесячные курсы. Их мы окончили с оценкой «отлично».

А через год уже выступали в Саратове на первенстве пограничного управления. Гэндальф тогда демонстрировал образцовое послушание, отлично исполнял все команды. Результатом стало заслуженное первое место. Следующую пару лет мы побеждали во всех соревнованиях, проходивших в пограничном управлении. В 2016 году попали на Всероссийский конкурс на приз имени Никиты Фёдоровича Карацупы. Заняли пятое место, что очень достойно.

НЕКОТОРОЕ время спустя нас перевели в группу мобильных действий, базировавшуюся в районе посёлка городского типа Озинки. Служить в таком подразделении непросто. Не каждый человек и не каждая собака способны на это! Днём и ночью, в любую погоду – тревоги, поиски, преследования и задержания нарушителей. Порой за сутки доводилось проходить пешком до 17 километров.

Первого нарушителя мы взяли уже через неделю после прибытия в Озинки. Ночью сработали технические средства охраны границы. Тут же выехала тревожная группа, в составе которой находились мы с Геной.

Я дал Гэндальфу возможность побегать, обнюхать местность в поисках следа. Вскоре он учуял нужный запах. Я включил фонарь в режим тусклого света и в том месте, где пёс нюхал особенно активно, нашел на земле несколько чётких отпечатков. Судя по всему, нарушитель имел солидные габариты.

Мы двинулись по полю. По мере усиления запаха Гэндальф набирал скорость и вскоре перешёл на бег. Видимо, нарушитель заметил погоню и пустился наутёк.

В какой-то момент пёс дал понять, что цель совсем близко. Я переключил фонарь на яркий режим и направил его в ту сторону, куда рвалась собака. Из темноты возник силуэт человека. Это был бородатый среднеазиат, огромный словно шкаф! Между прочим, Гэндальф очень не любит бородатых, поэтому он сходу прыгнул на нарушителя. Ещё немного — и покусал бы. Я едва успел предотвратить атаку.

Нарушитель не на шутку был испуган. Когда мы его скрутили, он даже обрадовался: «Думал, что это волки идут за мной попятам. Решил, что всё – это конец!»

ГЭНДАЛЬФ относится к особой розыскной касте собак. Такие псы выполняют работу молча, всё общение с хозяином у них строится на нюансах поведения, незаметных стороннему взгляду. Всякий раз, когда Гена брал след, я убеждался, насколько был прав мой наставник, советую доверять собаке, её инстинктам и интуиции.

Однажды Гена быстро нашёл след, привёл наш пограннаряд к болоту и уселся на берегу. Старший наряда, никого там не обнаружив, раздосадованно заметил: «Похоже, твой глупый пёс потерялся». Затем, решив, что нарушитель как-то перебрался через болото, он приказал подчинённым обойти топь и продолжить погоню.

Я же внимательно смотрел на Гэндальфа. Чистоплотный пёс явно не хотел пачкаться, а потому усевшись на берегу демонстративно смотрел на густые заросли камыша посреди болота. Лишь иногда выразительно смотрел на меня, словно спрашивая: «Ну, ты чего — совсем не видишь куда я показываю своим носом?»

Поняв, что наша цель сидит в зарослях, я отговорил старшину от дальнейшей беготни и посоветовал повнимательнее обыскать подозрительное место. И действительно, вскоре из камышей удалось извлечь нарушителя.

В другой раз тревожная группа выехала на поиск нарушителя в сильный ливень. В пути «уазик» застрял на размокшей дороге и забуксовал. Дальше наряд, в том числе мы с Гэндальфом, двинулись пешком, с трудом переставляя ноги, на которые налипли комья грязи. Но даже на такой местности мой пёс смог взять след!

Собака повела наряд в тыл, от границы. Через четыре километра по пути оказался посёлок. Гэндальф направился в середину населённого пункта и остановился напротив одного их домов. Старший наряда вновь подумал, что собака ошиблась, но я настоял на проверке здания.

В ответ на стук вышел хозяин дома. Поначалу он категорически не хотел общаться с нами, но затем признался, что накануне выпил лишнего, поругался с женой, а затем отправился бродить по ночной степи, вдоль государственной границы…

ЗА ПЯТЬ лет нашей совместной службы, бывало, всякое. Однажды Гэндальф напоролся на разбитую бутылку и порезал заднюю лапу. Терпел, молчал, пока я не заметил. Рана оказалась глубокой, сильно кровоточила. Я как мог перевязал её, затем взял пса на руки и понёс к ветеринару. Между прочим, Гена весит больше 40 кило.

Был поздний вечер, когда мы дошли до ближайшего ветпункта. Женщина-ветеринар уже ушла домой, я понёс Гену туда. Увидев раненого пса, она согласилась оказать помощь. Зашивали рану «наживую», поскольку собака к тому времени потеряла много крови и могла не перенести наркоз.

Я держал Гэндальфа за ноги, пока ветеринар накладывала швы. Было видно, что псу больно, но он настоящий мужик — не скулил и не дёргался. Понимал, что люди оказывают ему помощь.

По счастью, в тот раз всё обошлось, Гена оклемался и продолжил нести службу. Даже лучше прежнего — задержания шли один за другим. Порой они были очень сложными. В прошлом году поздней осенью мы шли по следу несколько часов. Ночью, когда произошла «сработка», выпал снег, припорошивший землю. Для работы розыскной собаки условия тяжёлые — запахи едва чувствуются. Несмотря на это, Гэндальф уверенно вёл тревожную группу. Нарушитель знал, что его преследуют, и не хотел сдаваться.

За ночь мы прошли семь километров, по снегу и грязи. Утром опустился туман с моросью. Видимость упала до нескольких метров — ни зги не видно. В таких условиях оставалось лишь верить собаке, которая направляла нас всех.

В какой-то момент Гена показал мне, что запах усиливается, стал двигаться быстрее. Тут туман внезапно рассеялся — и в нескольких метрах мы увидели преследуемого. Ещё немного и Гэндальф настиг бы его. Но тут впереди раздалось: «Стоять!», и из засады поднялись бойцы группы мобильных действий. Оказывается, начальник отдела заранее выставил на предполагаемых маршрутах движения нарушителя заслоны. В один из них беглец и попался.

Гэндальф тогда явно расстроился — переживал, что не смог лично произвести задержание. Я его успокаивал: «Не переживай, Гена, всё равно он на нашем с тобой счету!»

СО ВРЕМЕНЕМ меня повысили в должности — возглавил подразделение. Теперь в моём подчинении несколько людей и собак, причём, четвероногие «заточены» под разные задачи. Например, есть спаниели —специалисты по поиску наркотических средств, а также лабрадор, способный обнаруживать оружие и взрывчатку.

Недавно прибыло пополнение — две бельгийские овчарки. Их задача — поиск нарушителей, спрятавшихся в железнодорожных составах. Злые и юркие, они способны залезть куда угодно и задержать даже самого сильного человека.

Программу работы с собаками строю, опираясь на личный опыт, полученный с Гэндальфом. Разумеется, про людей тоже не забываю. Слежу, чтобы подчинённые поддерживали физическую форму, постоянно заставляю их бегать со своими питомцами. Если пёс бежит, а ты — нет, то никакой нормальной розыскной работы не будет. Собака решит, что ты её снял со следа…

НЕ БУДУ скромным, за последние пару лет все задержания с применением собаки на «зелёном» участке нашего пограничного управления — заслуга Гэндальфа. Но пришло время, когда в силу возраста ему стало трудно бегать в пеших нарядах: на восьмой год пёс заметно заматерел, набрал массу. Конечно, Гена старается работать, чувствует, что ему доверяет, но это солидный возраст для розыскной собаки.

На смену Гэндальфу я готовлю Вульфа. Это молодой и очень задорный пёс. Он словно вечный двигатель — способен без устали штурмовать барьеры и пробегать много километров. У меня на Вульфа большие надежды, занимаемся уже полтора года. Собака даёт хорошие результаты, рассчитываю к лету поставить её в строй.

А вот Гену ждёт списание. Очень жалко, но в городскую квартиру взять его не могу — там жена двое детей. Впрочем, узнав, что такой заслуженный пёс уходит в отставку, многие местные жители захотели приютить его у себя. Один из них, бывший пограничник, один из наиболее явных кандидатов — он даже построил для будущего питомца большой вольер. В общем, у Гэндальфа всё будет хорошо!

ПУСТОВАТЬ штатное место Гены будет недолго. Недавно нам в подразделение передали кутёнка овчарки. Любопытно, что его прислали из питомника без клички. Такое случается крайне редко. Впервые мне пришлось самому придумывать, как назвать новичка.

Для начала я решил понаблюдать за кутёнком. Он невероятно активен — ни секунды не стоит на месте, словно внутри маленького тела спрятан атомный реактор или вулкан. Все время отважно тявкает, атакует ботинки стоящих рядом людей. Одним словом — настоящая немецкая овчарка.

Глядя на такое бойцовское поведение и бесстрашие я остановился на имени Арес — в честь древнегреческого бога войны.

Когда щенка привезли, он очень грустил по матери и никак не мог понять — кто же из всех окружающих людей станет его хозяином? До четырёх месяцев кутёнку хочется беспрестанно играть, поэтому важно поскорее приручить его к себе. Чем раньше это произойдёт, тем крепче завяжется нужный контакт. Поэтому я проводил с Аресом как можно больше времени, даже брал его к себе домой. Приучал к своему запаху, даже спал с ним. Однажды постелил коврик на пол и лёг. Арес устроился рядом. Так и спали в обнимку.

Результат не замедлил себя ждать. Через четырнадцать дней Арес уже отзывался на кличку и даже запомнил первую команду — «Ко мне!» Сейчас я уже начал пробовать ставить его на след. Предварительно протаптываю в траве тропинки, на которых раскладываю лакомство — варёное мясо. Кутёнок понимает, что от него требуется и вынюхивает еду, подняв хвостик, как настоящий розыскной пёс.

Однажды лакомство исчезнет, и Арес станет искать только следы. Уверен, однажды он станет сильной и отважной пограничной собакой и будет так же успешно преследовать нарушителей границы, как это делал его замечательный предшественник — Гэндальф.

Фото автора