https://zen.yandex.ru/media/panch26/na- … 646e61bee7
Сергей Панченко
На повестке дня стирание человеческой идентичности. Дмитрий Перетолчин
Мировая элита планомерно идёт к своей цели и следующий её шаг - слияние живого и неживого и полное стирание человеческой идентичности. Можем ли мы что-то противопоставить этому управляемому процессу? Дмитрий Перетолчин рассказывает о том, для чего создавался и чем занимается Клуб Правильных Людей, а также о ближайших и отдалённых планах.
Сергей Правосудов: Здравствуйте. Сегодня у нас в гостях, ну, даже не в гостях, он тут практически хозяин, один из создателей клуба правильных людей, Дмитрий Перетолчин.
Дима, ты вот практически 7 лет чесал языком, давал интервью, брал интервью и все время призывал что-то делать, а потом вдруг раз, и начал что-то делать где-то год назад. Расскажи, как тебе пришла эта идея что-то начать делать своими, можно сказать, руками?
Дмитрий Перетолчин: Ну, во-первых, я не перестал чесать языком и не призывал никого что-то делать. Нет, на самом деле, я же не кричал никогда: давайте, побежим туда или побежим сюда.
Дмитрий Перетолчин. Журналист, публицист, автор газеты «Завтра».
История ровно одна: я встречался с немецким активистом Хайко Шонингом. Они пришли ровно к одному выводу. Почему? Потому что в Германии антиковидные ограничения намного жестче чем у нас, на самом деле, и там реакция людей другая: у нас нет массовых протестов в стране, а в Европе они есть. Причем везде, абсолютно везде, от Англии до Германии. И там Хайко Шонинг – один из таких видных активистов.
Они, анализируя ситуацию и понимая собственное бессилие: ни способность донести какую-то идею, ни реально противостоять им, потому что они лежат вне научного обоснования, скажем так. Да, он тоже доктор, на всякий случай. Он сказал, что у нас есть только один шанс, только один выход: мы должны построить свои параллельные структуры. Вот мы сделали некую компьютерную программу, которая позволит в рамках игры создавать определенный собственный социум.
То есть они к этому пришли – к альтернативному социальному инженерингу. Почему? Потому что понятно, что в рамках этого социального инженеринга понятно, что происходит.
Тогда очень часто обсуждали Клауса Мартина Шваба со всеми этими его историями. Тут же как? У них там новый термин: инклюзивный капитализм, то есть всеобщий. Несмотря на левую риторику, а ее тоже очень много: давайте откажемся от собственности, от этих, от тех, опять же, людей в некие тиски берут.
У всеобщего капитализма, на самом деле, немного другая, потому что история по-марксистски носит прогрессивный характер, она немного не совсем верная, потому что я вот всех направляю к работам Сергея Переслегина. Речь о том, что когда-то было общество, условно три страты: рабовладельцы, рабы и свободные граждане, которые землю обрабатывали. Переход к феодализму – это не освобождение. Это прикрепление к земле и порабощение. То есть там не прогрессивная история, а наоборот. Потом появляется некая капиталистическая форма, где опять есть капиталисты, средний класс и условные пролетарии. Только теперь, я так уже от себя добавляю, они зависят не от погодных условий и урожайности, как это было в античные времена, а теперь они зависят от конъюнктуры рынка: на бирже все хорошо – средний класс наполняется. Это уже регулируемая история: он то может появиться, то, как в великую депрессию, схлопнуться.
И делается это очень легко. Великую депрессию запустил один банк – австрийский «Кредитанштальт». То есть можно взять любой банк, любую историю, сделать абсолютно обрушаемую экономику, и средний класс исчезнет.
Это знаете, как бывают здания с запрограммированным обрушением – вот это такое запрограммированное обрушение среднего класса, которое носит, как не странно, программный характер. Тут же многие увидели, что все, что делается, сначала было расписано, срежиссировано и подведено под это дело. И у него основа опять в том, что снова, что бы ни рассказывали об ограничениях, о каких-то вводимых правилах, у них всегда одна подоснова: под каким бы соусом это не внедряли, под какими лозунгами, оправданными или якобы оправданными, это ни делали, это всегда подводится под контроль. Все больший и больший контроль.
Это всегда происходит по-разному. Я вот читал новость, что в Америке Байден там что-то подписал, не помню, что за директива, не будут с какого-то года производить автомобили без внутренних камер, которые направлены на водителя, которая бы фиксировала мимику, вдруг он пьяным сядет. Надо же от этого удерживать водителей, для этого будут камеры следить за мимикой.
Там по этой мимике на сегодняшний день разработано практически все, и не дай бог у тебя какая-нибудь агрессивная мысль против правительства появится, ты все, не поедешь никуда на своем автомобиле.
Ну это же все не остановка, там нет границы. Вот Ольга Николаевна Четверикова уже выявила некую линию, уже метафизическую. То есть здесь мы можем все это укладывать в рамках общественных страт, классов, хотя я говорю, что это все не точно, потому что это все инструменты. Это не суть, а некие проявления. Она говорит, что мы подошли к линии, где живое бьется с неживым. То есть они настолько совмещают и делают живое неживым.
Раньше хотели усилить человека этим неживым. Сейчас это не усиление человека, а слияние его. То есть не будет понятия человека и нечеловека, это слияние живого и неживого практически полностью. И это происходит не только в рамках людей. Я точно не помню, по-моему, в Калифорнии одобрили проект, когда опылять будут механические насекомые, потому что очень большая проблема с экологией в мире. Там на несколько процентов в год снижается число насекомых. А насекомые – это кормовая база птиц, опыление растений и прочее, и прочее, и прочее.
Почему-то никто не борется с причиной этого: с всеми теми удобрениями, которые убивают этих насекомых. Они то убивают не только тех, которых нужно, но и всех подряд. Нет, с этим не боремся, боремся с другим: а давайте сделаем искусственных насекомых теперь? А давайте теперь все вообще искусственным сделаем?
Клаус Шваб, это опять неофициальная вещь, но в твиттере он у себя писал про искусственное солнце. Что нам мешает сделать искусственное солнце с определенными спектрами? Это, как всегда, будут окна Овертона: сначала это будет вброс, потом это кто-то поддержит, потом еще что-нибудь. И линии, по которым они ходят, что тоже пугает, они от них не отступают.
Если вам заявили искусственное солнце, вы его там, условно, через сто лет получите. Хотите вы это, не хотите, это будет под каким угодно предлогом.
Мишель Фуко, например, еще в середине XIX века писал про то, что замещение термина “содомия” на “гомосексуализм” – это первый шаг в понятийных окнах Овертона, которые приведут к его легализации. Сколько там, 200 лет прошло? Ну, 170 лет прошло. Шаг за шагом, шаг за шагом элита меняется, фамилии, которые тогда рулили, уже никто не вспоминает. Не меняется направление.
Я очень часто говорю про кино. Все знают, что на самом деле иудеи создавали Голливуд: они стояли у основания рада голливудских компаний. Но это были американцы, патриотичные люди, верящие искренне в Америку, они создали всю систему комиксов американских, это все был инструмент пропаганды. Но это был патриотичный инструмент. Сейчас это такой же инструмент, но сейчас все герои комиксов имеют гендерное разнообразие, и тут опять окна Овертона: здесь был намек, тут покажут поцелуй, завтра еще что-нибудь покажут. И это придумали там. Очень давно. И неуклонно вшатывают.
Поэтому, можно не сомневаться, человека лишат человеческой идентичности. Как живое существо он перестанет существовать. Я сейчас не пытаюсь говорить, кто это все задает, потому что я просто не знаю.
Сергей Правосудов: Ну а клуб правильных людей то каким образом появился?
Дмитрий Перетолчин: Он появился как реакция. Мне не нужно было, как немцам, чтобы нас в локдауны такие жесткие закатали, чтобы понять, что от разговоров ничего не поменяется. Просто осознание того, что это разговорами не решить, оно, может, было просто стало раньше понятно, чем немцам.
Сергей Правосудов: Ты говорил, что хочешь делать кино. Чтобы начать работать с кино, сначала нужен сценарий и деньги. Что-то уже хотя бы на уровне сценария есть?
Дмитрий Перетолчин: Есть отработанный сценарий, есть пишущийся второй сценарий, я этим потихонечку занимаюсь.
Я не хочу пересказывать свои длинные отношения с государством, когда я ходил и предлагал им сценарии. Просто чиновники никогда ничего не будут делать, потому что для них очень важно, чтобы в жизни ничего не случилось. Тем более, если это какая-то политическая движуха или некое общественное сознание. Не дай бог из этого что-то вылезет не туда, прилетит ему. Ему главное все сливать, чтобы ничего не происходило, и как-то это все спускать на тормозах, потому что тогда у него работа нормальная. То есть биться головой можно сколько угодно, там вы ничего никогда не решите.
