https://dzen.ru/a/Zo9--Vi17iueOZQt
      Перейти на сайт
      Историк Игорь Гусев рассказывает…
Самый страшный секрет латвийской истории #1. Народ, который «неправильный»…
     11 июля

   Фото - Холм Риексту калнс (Ореховая гора) у Цесисского замка в Латвии
Поговорим теперь, дорогой Читатель, о том удивительном противоречии, которое наблюдается при оценке некоторых общепризнанных фактов. Речь опять пойдёт о ВЕНДАХ. Целые шкафы книг, бесчисленные источники, учёные с мировым именем из разных стран, вне зависимости от отношения к славянской истории, по поводу вендов сходятся в одном — это БЕССПОРНЫЕ СЛАВЯНЕ. И лишь в одной стране этот факт подвергается не просто сомнению. Его здесь яростно опровергают! И страна эта — Латвия.

«В Латвии нет мест, где в далёкой древности жили бы какие-то славянские общины», -- в очередной раз недавно заявил в газете «Latvijas Avīze» ассоциированный профессор Историко-философского факультета Латвийского университета Андрис Шне.

Почему же латышские историки до хрипоты, до драки готовы отстаивать своё весьма сомнительное и спорное убеждение? Причина есть и чрезвычайно серьёзная…

Дело в том, что славяне-венды — самый страшный, самый убийственный секрет латвийской национальной истории! В чём же состоит опасная суть этого ужасного секрета?

Каждый житель Латвии хотя бы раз в жизни пробовал минеральную воду «Venden». Вода, безусловно, вкусная и заслуживает внимания, да только знает ли этот среднестатистический латвийский житель, какой интереснейший исторический пласт вскрывает он, срывая пробку с обычной минералки, разлитой в старинном городе Цесис?

О вендах многократно упоминает знаменитый хронист Генрих Ливонский (Латвийский), особо выделяя их среди племён, живущих рядом с ливами и лэттами (латгалами). В «Рифмованной хронике» о вендах практически ничего не говорится, лишь упоминается «Вендская земля», и, по мнению Г.Вирхуфа (один из священников Цесиса), автор «Рифмованной хроники» просто перепутал вендов с латышами. Запомним, Читатель, это забавное «перепутал»…

Вообще–то, Венды — это древний этноним с основой ven(e)d — является традиционным обозначением славян в немецком и прибалтийско–финских языках.

Сравним нем. Wenden, Winden, windish, Wendish, эст. Venemaa — «Россия», vene — «русский», финск. Venäjä — «Россия», venäläinen — «русский», venäjän — «по–русски». Это же название в формах Venedi, Venadi, Veneti многократно встречается в местах, где отмечены славяне. Не исключено, что имя магистра Ордена меченосцев (Wenno, Vinnо), в правление которого было начато строительство Венденского замка (а также Сигулдского и Айзкрауклского), указывает на то, что он был онемеченным славянином.

Отметим также, что в перечислении Я.Длугошем участников Грюнвальдской битвы со стороны Ордена встречается имя Фридрих фон Венден, что, скорее всего, указывает на славянскую генеалогию Торуньского комтура (1397–1407 гг.). В Австрии ещё в XIX веке выделялось славянское происхождение тех, кто уже носил германские имена: например, в каринтийской грамоте 1321 года среди зависимых держателей различаются два Генриха: «der windisch» и «der teutsch», «славянский» и «немецкий, тевтонский».

О распространённости вендов на южном побережье Балтийского моря и вообще в прибалтийском регионе говорит тот факт, что ещё Птолемей называл Балтийское море Венедским заливом (sinus Veneticus); Рижский же залив назывался Венедским вплоть до ХVI века. Термин «венеды» встречается также на территории раннего их обитания в Германии (Венден, Винден, Винденнен, Виндсбах, Виндхофе, Виндсгейм, Виндгейм). Известно, что область между Майном и рекой Раданицей (Rednitz), где в VIII–IX вв. образовались целые славянские края, в документах и «грамотах» того времени называются землёй «славян, которые живут между Майном и Раданицей и именуются Майнскими и Раданицкими Винидами».

  Фото - Карта Птолемея расселения народов Северной Европы и Прибалтики
Известно также, что области на севере и северо–западе от г.Лодзь были ранее заселены славянами и ещё в XIX веке их жители назывались вендами. После IX века славянские земли в Восточных Альпах называются «Склавинией», а сами славяне носят название «Sсlavi», «Windischе». В XIX веке этническое обозначение «венды» применяется уже только по отношению к лужичанам, которые сами себя называют сербами (сорбами), а наименование «винды» немцы дают словенцам в Каринтии, Крайне и Штирии.

В XI–XII вв. существовала на огромной территории между устьями рек Лабы (Эльбы) и Одры (Одера) на севере и до Дуная и Днестра на юге Вендская держава, состоящая из племенных княжеств вендов. Они активно боролись с германскими, саксонскими и датскими феодалами. Те же славяне, которые не желали ассимилироваться (говоря языком нынешних латвийских властей «интегрироваться»), немецкими цивилизаторами, уходили на восток и расселялись там.

Венды несли с собой свои верования, обычаи, образ жизни. Но ещё в ХIV веке сохранились обозначения всего юго–западного балтийского поморья именем Славии, вендской земли; в торговых договорах эти области обозначаются как лежащие «по славянскому или вендскому берегу».

Любопытно, что хотя славянское присутствие на этих землях шло постепенно на убыль, оно ещё долго заявляет о себе. Например, в постановлении 1261 г. в составе магдебургского городского права говорится о предъявленном в суде иске «по славянскому обычаю» (nach windischen site) и на «родном языке» славян.

В 1379 году как объединение ганзейских городов возникает Монетный Союз под названием — Wendischer Munzverein. Таких примеров можно привести много.

Напомним, что на острове Рюген (Руяна, Руйяна, Рутения) находилось главное святилище верховного славянского божества Святовита. Сравним теперь созвучие названий: неподалёку от Рюгена на севере Германии находится город Барт, речка Барте, городок Бартов, на западе Латвии в Курземе есть городок Барта, а в 70 км от Цесиса (Вендена) стоит городок Руйиена (Руен).

В городе Арконе, являвшемся религиозным центром балтийских славян, стоял храм, в котором содержался священный белый конь. На Рюгене особые жрецы заботились о поддержании культа этого коня. В храмах хранились священные знамёна, которые почитались особо. Эти хоругви выносились в праздники и во время военных походов. Первосвященник вендов носил белое, вышитое золотом, одеяние, поверх которого одевался красный плащ. В самих храмах находились ткани красного и пурпурного цветов и, выходя в море, венды вели свои корабли под красно–белыми флагами.

Расселяясь в новые пределы, венды несли туда и свои обычаи. С приходом вендов на территории нынешней Латвии распространились славянские названия, которые ведут свое начало от этнического имени вендов. Имеются историко–этнографические исследования, указывающие на обилие в XIII веке мест в Курляндии, где жили венды, и где ещё долго сохранялась память о них.
   В западной части Курземе (область в Латвии) археологические находки, датируемые временем ещё до Рождества Христова, указывают на многие общие черты с жившими на южном побережье Балтийского моря венедами–вендами. Лишь после того, как многие из них ушли дальше на восток, оставшиеся славяне были изгнаны со своих мест и подчинились немцам. Языковеды, говоря о реке Венте (Винде) — Windau, Winda, Wenda,Wenta,Vende — усматривают в этом названии его несомненное славянское происхождение.

Изображение священного коня издревле украшало коньки крыш славянских домов на Рюгене (фото 2012 г.)
В Латвии сохранилось много географических названий с основой vent, vind, vint: Вентспилс (Виндава), поселок Вентава. На реке Венте, где жили венды, селение Пилтене (Wensau) в 1230 году носило имя Venetis, недалеко от Сигулды и Цесиса деревня Wende culla. В ХIII веке весь район по реке Венте и по морскому побережью носил название Winda (terra Winda).
   Янис Эндзелин отмечал в цесисском уезде названия местностей: Viņdele, Viņdeces, Vintiei, Vindedzes; в Рижском уезде: Venezis, Viņda; в Валмиерском уезде: Veņte, Viņdens, Ventere. В Бауском районе, невдалеке от Межотне находится древнее городище Vina kalns, что традиционно переводится, как «Винная гора». Причём здесь вино? Виноделие никогда не являлось традиционной местной отраслью. Всё логично объясняется древними вендскими корнями.

Венды проживали на территории Эстонии, например — около Дорпата (Тарту). В 26 км к юго–востоку от него есть посёлок Võnnu. Его старое название Вендау (Веннокиррик), в буквальном переводе это означает «храм вендов» или «храм русских». Были известны река Венефер, впадающая в Чудское озеро, а также Веневере (т.е. «русский конец») в Везенбергском уезде Эстляндской губернии. Недалеко от города Хаапсалу, на карте 1862 г. отмечены Венно, Венден (в окрестностях теперешнего Üsse) и оз. Венно.

Венды расселялись у Новгорода, на реке Волхов и далее; предполагается также, что небольшой остров Виндин на реке Волхов к югу от Новой Ладоги получил своё название именно от вендов.

В тексте «Ливонской хроники» говорится о том ужасном положении, в котором оказался этот народ в начале XIII века: «венды в то время были бедны и жалки: прогнанные с Винды, реки в Куронии, они жили сначала на Древней Горе, у которой ныне построен город Рига, но откуда были опять изгнаны курами; многие были убиты, а остальные бежали к лэттам, жили там вместе с ними и очень обрадовались приходу священника».

Генрих Ливонский (Латвийский) безусловно отличает вендов от других местных народностей, описывая то бедственное состояние, в котором они находились к моменту прихода сюда немцев. Курши устроили им резню, преследуя упорно и жестоко. Лишь у союзных латгалов остатки племени сумели найти прибежище. Видно сильно допекли вендов лихие курши, раз с такой приязнью отнеслись они к тевтонским миссионерам. Нигде в тексте «Ливонской хроники» не упоминается о том, что венды враждовали с немцами, хотя «Ливонская хроника» — это, прежде всего, описание борьбы с местными народами.
   Венды жили рядом с немцами, составляя что–то вроде наёмной дружины. Кровная месть врагам, убивавшим родных и близких, уничтожавшим их селения, сделала вендов естественными союзниками тевтонов. Их совместные походы были описаны в «Рифмованной хронике», например, в том знаменитом эпизоде, где говорится, что отряд ландвера, состоящий из ста мужчин, нёс флаг «по вендскому обычаю».

     Территория Латвии к началу XIII века. По материалам К.Страздиня, Я.Зутиса, Я.Крастыня, А.Дризула.
Вернёмся к тем настойчивым попыткам, с которыми латышские историки пытаются представить вендов, описанных Генрихом Ливонским, «древними латышами». Например, Э.Мугуревич и Я.Апалс утверждают, что материальная культура вендов, живших в Цесисе, имеет «некоторые общие черты с культурой курземских ливов». На этом основании они убеждают нас в том, что «цесисские венды», относятся к племенной ливской группе.

Действительно, некоторые параллельные моменты культуры вендов с культурными традициями других народов Латвии просто бросаются в глаза. Но не лежит ли в основе этой схожести как раз то, что эти традиции появились здесь именно под влиянием вендов? Сравним. Главным богом, общим для всех славян, был Перун (латышск. Pērkons), бог грозового неба с громом и молнией. У вендов особо почитался священный конь, и по тому, какой ногой он перешагивал через разложенные на земле копья, они гадали о будущем (вспомним о сакральном значении коня у язычников Рюгена). О том, что ливы также гадали посредством коня, упоминает хронист Генрих.

Испытание монаха Теодориха белым конём, 1186 год. Рисунок Фридриха–Людвига фон Майделя (1795–1846).
Души умерших латышей — «вели» — перекликаются с фольклорными славянскими существами — «вилы». Славяне и древние предки латышей сжигали мёртвых с последующим их погребением; у тех и других было широко распространено гадание на золе; те и другие селились рассеянными на расстоянии друг от друга хуторами; в период солнцестояния венды украшали храмы и дома зелёными берёзовыми ветками, сопровождаемые пением, плясками, разжиганием костра и прыжками через него — у латышей всё это происходит на праздник «Лиго»; венды специально сажали дубы и почитали их как священные деревья — в точности то же самое у латышей.
   Общим для славян и латышей является магический знак — свастика (латышск. ugunskrusts «огненный крест»), который отмечен у славян на клеймах сосудов Х–ХI вв. В женской одежде вендов широкое распространение имели покрывала «виллайне» и «сагша», которые соседним народам были чужды. Теперь этнографы относят их к наиболее характерным особенностям латышского национального костюма.

Любопытно, что попытки представить вендов, проживавших в древности на территории современной Латвии как племенную разновидность древних латышей (ventiņi, ventinieki), предпринимались ещё в конце XIX века А.Биленштейном, который совершенно серьёзно утверждал, что «никаких славян в Курляндии не было» и доказывал латышское происхождение живших около устья Венты венетов. Но самое забавное в том, что история последнего тысячелетия просто не знает другого народа с именем венетов или вендов, кроме славян! Это признано везде, кроме Латвии.

Живущая на озере Курземе и по реке Венте этническая группа, названная ventiņi — «вентини», «вентиниеки», образовалась от смешения вендов–славян с латышской народностью, но в более позднее время, сохранив однако в своём наименовании славянские истоки своего происхождения.

Давность присутствия славян на территории Латвии доказывается и другим, весьма специфическим фактором. Антропологические исследования показали, что на западе Латвии (в Лиепае и особенно в Вентспилсе) обнаружена примесь южного, более тёмно пигментированного, мезокефального и более грацильного типа (по сравнению с прибалтийскими). Это указывает на средиземноморскую примесь. В свою очередь, ясно выраженные средиземноморские черты имеет западнославянский краниологический материал балтийского Поморья и Мекленбурга, относящийся к IX–XII векам. Как считал один из виднейших антропологов Н.Н.Чебоксаров, распространение в Прибалтике северопонтийского типа связано с проникновением в лето–литовскую, а возможно и в эстонско–ливскую среду славянских элементов.

В IX–XII вв. венды начинают ассимилироваться ливами и латгалами. Вследствие активного притеснения вендов уже к моменту их крещения в Вендене (1206 г.) или, по крайней мере, к ХIV веку процесс их ассимиляции завершается…

Фрагмент карты северо–западной Европы (XVII в.) с указанием расселения венедов на территории Прибалтики
Понятно теперь, почему эта тема, мягко говоря, не пользуется популярностью в современных латвийских учебниках истории? Но это ещё не самое интересное…

Русская Прибалтика #11. Как придумали «балтов». Неполиткорректная правда…

https://dzen.ru/a/Zo_eF2l5DmZQGK8o
      Историк Игорь Гусев рассказывает…
  Латвия -- путь к самоуничтожению #2. Как избавлялись от «лишних»
     11 июля

Немецкие переселенцы сходят с борта лайнера «Генерал фон Штойбен» в порту Штеттина, 1939
Главная проблема всех ошибок истории заключается в том, что люди упрямо не желают учиться, но предпочитают с завидным постоянством вновь и вновь повторять их, опасно наступая на одни и те же «грабли»... Это печально, но тут ничего не поделаешь. Могу лишь напомнить о важных фактах прошлого, но выводы делайте сами, уважаемые Читатели.

Здесь мне хотелось бы опереться на воспоминания моего почтенного учителя, латвийского историка, профессора П.Я.Крупникова. В своё время я писал у него дипломную работу и много раз беседовал с Петром Яковлевичем о том судьбоносном времени, о неоднозначных событиях, свидетелем которых он являлся. Потрясающий рассказчик, человек харизматичный и яркий, он во многом повлиял на моё мировоззрение, и потому считаю своим долгом лишний раз выразить ему свою глубокую признательность.

Вскоре после начала Второй мировой войны, осенью 1939 года, в жизни Латвии стали происходить серьёзные перемены, связанные с репатриацией прибалтийских немцев, которых на тот момент проживало в стране около 62 тыс. человек (3,19% населения). Их традиционно называли балтийцы, или остзейцы, от Ostsee — Балтийское море, буквальный перевод «восточное море».

Массовой репатриации способствовало крайне неприязненное отношение националистического режима К.Ульманиса к латвийским национальным меньшинствам. Это проявлялось, прежде всего, в последовательной ликвидации образования на родном языке. В середине 30–х годов у немецкой общины отобрали здания Малой и Большой гильдии в Риге, бывшие в её собственности. Годы спустя, беседуя в Германии с пожилыми «остзейцами», П.Я.Крупников интересовался, почему балтийские немцы с такой готовностью покинули землю, на которой их предки проживали много столетий: «Они говорили: было чувство, что нас взяли за горло. Латышские конкуренты вытесняли нас экономически, пользуясь всеми средствами и силами государства. Прежней альтернативы — карьеры чиновника или офицера — тоже не оставалось. Куда деваться в таких обстоятельствах?»

Сигнал к переселению был дан Гитлером в речи, произнесённой им в рейхстаге в октябре 1939 года. После оккупации Польши её обширные западные земли были включены в состав рейха под названием «округ Варты» («Warthegau»). По мнению фюрера, их безотлагательно следовало заселить немецким населением.

Вот, что пишет по этому поводу П.Я.Крупников: «Это была хорошо организованная акция. Соответствующий договор был заключён только в октябре, и в короткий срок — до 15 декабря десятки тысяч человек из Латвии и несколько меньше из Эстонии были перемещены на новое место.

Фото - Погрузка имущества немецких репатриантов. Рига, 1939 г.
Пунктом назначения был город Готтенхафен, ещё незадолго до этого называвшийся Гдыней. Там репатрианты проходили расовый биологический контроль. Оказалось, у выехавших из Латвии из ста максимально возможных очков, означавших стопроцентную принадлежность к арийской расе, набиралось лишь 65. Что свидетельствовало о 35–процентной примеси „нечистой“ латышской крови. Выходцы из Эстонии набирали 72 очка, так что это был, по мнению нацистов, „более ценный контингент“. Эстонцы в своё время дольше находились под шведским владычеством, о них говорилось: aufgenordeter, лица „с выраженными чертами нордической расы“.

15 декабря 1939 года репатриация завершилась. Перед этой датой во всех газетах и по радио передавались сообщения: после 15 декабря в Латвии больше не будет немецких обществ, немецких школ и богослужений на немецком языке. Оставшиеся здесь исключили себя из единого немецкоязычного сообщества.

И всё же осталось в Латвии не так уж мало немцев — и членов смешанных семей, и по другим обстоятельствам. В Лиепае политической полиции было дано указание разыскивать немцев, не записавшихся на репатриацию, и убеждать их всё–таки присоединиться к соплеменникам. Так что на этих людей давили и с немецкой, и с латышской стороны».

Многие в Латвии тогда ликовали. В прессе запестрели заголовки: «Требование национальной гордости — стряхнуть всё чужое!», «Ни один гражданин Латвии не должен больше называться немцем!». Многие латыши, имевшие немецкие фамилии, подали заявления об их изменении. Антинемецкие настроения проявлялись повсеместно.

Профессор Крупников вспоминает: «Всё немецкое старались скосить под корень. У предприятия могла быть сколь угодно громкая слава, но немецкое название надо было сменить так или иначе. Латыш, перенимающий немецкую фирму, должен был дать ей свою фамилию или иное латышское название. Когда пастор Грасс в Лиепае провёл богослужение на немецком языке, поднялась целая буря; и консистория, и правительство были возмущены, и ему строго–настрого запретили впредь это делать. Наблюдалось действительно повальное стремление освободиться от всего немецкого».

Репатриированных балтийских немцев в основном расселяли на только что оккупированной Германией территории западной Польши. Им предоставляли квартиры, прежние хозяева которых, поляки или евреи, порой не успевали даже собрать вещи. Вламывались эсэсовцы и жёстко изгоняли «неарийских» жильцов: «Вон из дома!» Бывало, что в духовке ещё оставалось неостывшее блюдо к обеду…

  Фото - Выселение поляков, 1939 г.
Крупников пишет: «Ужасало то, что гордые поляки вдруг оказались на положении людей третьего сорта. Один немец рассказывал мне о своём отце. Тот, потомственный дворянин, получил в только что завоёванной Польше поместье.

В сопровождении эсэсовцев он явился перенять новую собственность. Навстречу вышла хозяйка, польская аристократка. Она обратилась к нему по–французски, отец ответил и поцеловал ей руку. Офицер–эсэсовец был возмущён: как можно целовать руку представительнице низшей расы?»

Фото - Немцы-репатрианты принимают дом изгнанных поляков, ноябрь 1939 г.
У нацистов в отношении поляков имелся чётко продуманный план: обратить весь народ в невежественную массу. В ходе т. н. «Intelligenzaktion» был методично осуществлён расстрел около 50 тысяч видных польских учителей, священников, представителей творческих профессий и поместного дворянства, общественных и политических деятелей, а также отставных военных. Эта акция производилась с сентября 1939 по апрель 1940 года в разных регионах Польши. Ещё примерно 50 тысяч были депортированы в концлагеря, где выжила лишь ничтожная их часть.

Целенаправленное уничтожение польской элиты производилось немцами и в дальнейшем. Так, например, в июне 1940 года у села Пальмиры под Варшавой было расстреляно более 300 представителей польской интеллигенции.

Фото - Немцам-переселенцам показывают их новое жильё, 1939
Вторая волна репатриации балтийских немцев состоялась уже в советское время. Она началась с первых месяцев 1941 года и шла почти до начала войны. Существовала договорённость с правительством Германии о том, что этнические немцы смогут беспрепятственно выехать с территорий, к тому времени занятых Красной Армией. В числе этих отъезжавших нашлось немало латышей, не желавших жить при советской власти, и если они могли представить хоть мало–мальские доказательства своего родства с немцами, то старались воспользоваться этой возможностью уехать в Германию.

Унижение национальных меньшинств, насильственная латышизация и последовательное разжигание латышского шовинизма привели к самоуничтожению латвийского государства. Урок истории, который сегодня старательно забывают...
Продолжение следует